Завершен цикл очерков, повестей, романов. Возросло мастерство художника, обогатился опыт. К этому времени был образован Союз писателей СССР и его филиал в Таджикистане с группой писателей. Айни по-прежнему работает неутомимо. В периодике печатаются его стихи, рассказы, очерки: повесть «Ахмад, заклинатель дивов» (1930 г.), очерк «Колхоз «Коммунизм» (1933 г.), рассказ «Старая школа» (1935 г.), сборник стихов «На память» (1935 г.), повесть «Смерть ростовщика» (1939 г.), очерки «Краса мира» (1939 г.), «Исторический праздник» (1939 г.), поэма «Борьба человека с водой» (1940 г.) и повесть «Сирота» (1940 г.).
В сокровищнице мировой литературы есть галерея скупцов, скряг, рабов золота, потерявших человеческий облик. Для них нет ничего святого, кроме «золотого тельца». Они все готовы предать и продать ради наживы. Гоголевский Плюшкин, бальзаковский Гобсек, пушкинский Скупой рыцарь и другие… Эта галерея пополнилась еще одним отвратительным скупцом — Кори-Ишкамбой. Уже его прозвище (кори — желудок) как бы предваряет его характер. Кори — чтец корана. Святость и жадность — вот отличительные его черты.
Плюшкин стережет добро — прошлогодние сухари, клочок бумаги, а в это время гниют скирды хлеба, собранного трудом его крепостных, а сами труженики «мрут, как мухи», с голоду. Гобсек — царь золота и денег. Стряпчий рассказывает: «Я вернулся к себе в комнату совершенно ошеломленным. Этот высохший старикашка вдруг вырос в моих глазах, стал фантастической фигурой, олицетворением власти золота. Жизнь и люди внушали мне в эту минуту ужас».
Герой повести Айни «Смерть ростовщика» Кори-Ишкамба не царь, а раб золота. Его фигура внушает не ужас, а презрение. Иногда даже становится шаль этого ненасытного, вечно недовольного, вечно голодного попрошайку.
Повесть «Смерть ростовщика» удивительно стройное, художественно выразительное произведение, рисующее последнюю агонию эмирата. В этой талантливой и впечатляющей повести, к сожалению, только мимоходом на двух страницах рассказано о детстве ростовщика. Автор, а вместе с ним и мы не можем проследить путь, каким он пришел к ростовщичеству, и это, пожалуй, единственная наша претензия к Айни.
А познакомившись уже с процветающим Кори-Ишкамбой, мы никак не спутаем его ни с одним из его «коллег» из галереи скупцов: это не бальзаковский всемогущий Гобсек, не Иудушка Головлев и не Плюшкин. Пусть в нем и проступают черты, роднящие его с этими персонажами, но Кори-Ишкамба наделен чертами, характерными только для него одного, с — если можно так выразиться — специфическими таджикскими чертами скупца: на свадьбе он выпрашивает куски мяса и хлеба, он может мужественно и невозмутимо перенести обиды и насмешки, лишь бы это принесло ему выгоду. Подозрительность его не имеет границ.
Чернышевский писал: «Очень легко доказать, что сюжетами романов, повестей, литературных произведений обыкновенно служат поэту действительно случившиеся события или анекдоты, разного рода рассказы…»
Флобер «списал» портрет мадам Бовари с некой госпожи Кутюрье. Однако Е. Добин в книге «Жизненный материал и художественный сюжет» говорит: «Но какое отношение к литературе имеют все эти сведения? Не к обстоятельствам, а к самому художественному произведению?»
Станет ли глубже наше понимание «Мадам Бовари», если мы установим самым точным образом, что прототипом Эммы Бовари была такая-то особа, а прототипом Шарля Бовари такой-то, и будем располагать документированными сведениями об их жизни?
…Положение изменится, однако, самым решительным образом, если к указанному житейскому материалу, на котором остановил свой взор художник, мы подойдем как к «зерну художественного замысла…».
Как-то, после опубликования повести «Смерть ростовщика», некоторые товарищи разыскали людей, действительно знавших в Бухаре ростовщика по имени Кори-Исмат, схожего с литературным героем, тоже плешивого и тоже чтеца корана. (Надо сказать, однако, что тот был не настолько гадок и низок: любил повеселиться, у него были друзья-сотрапезники, он любил пофрантить.) Но устод Айни нисколько не изменил художественной правде, наделив своего героя такими чертами характера, что Кори-Ишкамба врезается в память и уже его ни с кем из галереи скупцов не перепутаешь.
Герой повести «Смерть ростовщика» не одинок, рядом с ним живут, грабят и притесняют народ, соучаствуют в «делах» ростовщика, помогают ему такие же хищные и жадные, хотя и не в той степени, что Кори-Ишкамба, чиновники, арбобы, найбы и другие представители власти. Кори-Ишкамба — детище своего времени, порождение и результат темного царства эмирата, и поэтому окружающих он нисколько не удивляет и находит общий язык со своей средой.
Революция не обошла стороной ростовщика Кори-Ишкамбу: свержение царя в России, гражданская война приводят его в трепет, бросают в жар и холод. Он уже боится оставлять деньги дома. Он берет их из одного банка и вкладывает в другой, пока, наконец, частные банки от него не отказываются. Тогда он вкладывает деньги в Государственный банк, прислушивается к газетам, интересуется событиями, расспрашивает людей.
Умирает он тоже необычно, не как все люди. Он молится богу, а попутно думает о своих деньгах:
«Кори-Ишкамба, уже прикоснувшись пальцами к мочкам ушей, слегка склонился к этому обратившемуся к нему человеку и прислушался.
— Вы слышали? — продолжал голос. — Большевики в Когане подняли голову и захватили Государственный банк со всеми его деньгами — бумажными, серебряными, золотыми и со всеми ценными бумагами…
Услышав это, Кори-Ишкамба сказал только:
— Ох, большевики! — склонился набок, шатнулся в сторону и упал на землю…
…Он был мертв».
«Смерть ростовщика» — небольшая по объему повесть, но каждая сцена ее показывает с новой стороны быт, характер, душевный склад героя, его внешность и поступки. Через характер ростовщика явственно проступает время, почва, взрастившая его, среда, в которой он процветает. К концу повести мы уже чувствуем, что революция должна уничтожить его, народ не оставит его в живых.
Однако гибель ему грозит совсем с неожиданной стороны: достаточно было произвести конфискацию банка — и наступила смерть ростовщика. В галерею скупых ханжей вошел еще один Кори-Ишкамба — чтец корана — «желудок», он последний в этой галерее. В Союзе Советов для таких людей уже никогда не будет места!
Язык — первооснова литературы
Нет языка — нет литературы — аксиома всем известная, но часто забываемая аксиома. Иногда писатели обращались к устоду по спорным вопросам языка, Айни оживлялся, и любо было смотреть, с каким задором, пылом молодости он объяснял, рассказывал, приводил примеры, доказательства. Устод радовался удачному выражению, точно найденному слову, чувству меры. Он часто любил повторять слова Горького: «Неважно, что сказал, важно, как сказал».
