Река Прого стала артерией, соединяющей повстанческие районы. По ней день и ночь плыли плоты с оружием, продовольствием, людским пополнением.
Движение вышло из рамок султаната Джокьякарта, оно стало всенародным. И в центре его находился Дипонегоро со своим боевым штабом. Теперь вождь восставших мог осуществить самые дерзновенные свои планы. Он занялся укреплением народной армии.
Джокьякарта находилась совсем близко — в двадцати пяти километрах. Небольшие отряды повстанцев — пикеты и разъезды — контролировали все дороги, ведущие в столицу, совершали дерзкие налеты на обозы противника.
Однажды в Кеду появились два мальчика. Каждому из них было не больше шестнадцати лет. Они привели большой конный отряд. Одного юнца, по имени Правиракусума, сына Беи, Дипонегоро знал хорошо. Лицо другого было незнакомым: дерзкие, веселые, круглые, как монетки, глаза, толстые сочные губы, по-мужски твердые скулы с плотно натянутой золотистой кожей, высокий лоб с намотанной чалмой… Мальчик стоял, гордо подбоченясь, иногда трогал кривую рукоятку криса.
— Мне нужно принца Дипонегоро и никого другого! — заявил он окружившим его воинам.
— Кто ты, юный пахлаван? — спросил Дипонегоро.
Завидев принца, юноша степенно подошел к нему и поклонился:
— Вы не узнаете меня? Я Али Баса Сентот Правиродирджо, сын бупати Мадиуна Ронго, казненного Дандельсом. Вы сказали тогда: когда научишься владеть копьем, приходи ко мне. Я пришел…
Дипонегоро прижал юношу к груди.
— С такими храбрецами, как ты и твой друг Правиракусума, мы обязательно разобьем голландцев.
Может быть, в этих словах и была легкая снисходительность, но мальчик принял слова Дипонегоро всерьез.
— Я отомщу им за смерть отца! — горячо воскликнул он. — Мы обязательно разобьем мачанов. Я буду драться, как бантенг…
И столько было страсти в его словах, что никто не посмел улыбнуться.
Мог ли предполагать Дипонегоро, что сейчас к нему пришел талантливый полководец, слава его армии, и что многими победами он будет обязан именно Сентоту!..
Сентота и Правиракусуму определили в отряд Нотопроджо.
Принц Нотопроджо, правнук султана Сепуха, встретил Сентота холодно:
— Скоро мне поручат командовать младенцами… Этот принц Свободы всех решил сделать солдатами. Даже собственную жену и дочь Мангкубуми обучает стрельбе из ружья.
— Это еще не главная беда, — отозвался его отец Мангкувиджайя. — Я должен вежливо обращаться с разбойником Дуллой, как равный с равным, терпеть нахальные мужицкие рожи, питаться скверной пищей и кричать: Свобода, Равенство, Братство.
Он зло рассмеялся и гнусаво запел на французском языке:
Вперед, вперед, сыны отечества,
Для нас день славы настает!..
И все же Нотопроджо вскоре вынужден был признать, что его отряд в лице Сентота приобрел отважного, смекалистого воина.
В январе 1826 года Дипонегоро решил очистить от голландцев округ Плерет, непосредственно прилегающий к Джокьякарте. Сюда входят город Пасар-Геде, кратоны Керто, Плерет, кампонги Керто Пенгаласан и Танджунг Тирто.
Де Кок разгадал планы повстанцев и на этот раз, уже отрешившись от идеи «малой войны», двинул в Плерет огромные силы. Впереди шли отряды сусухунана под командованием предателя Мангкунегоро. Операцией руководил сам командующий генерал-лейтенант де Кок.
— Только жестокость и непреклонность могут вести панику на туземцев, — сказал де Кок генералу ван Геену. — Мы должны лишить Дипонегоро базы. Выжигайте все на пути, вешайте, расстреливайте, не щадите ни женщин, ни стариков, ни детей. Пусть зараженный мятежом район превратится в пустыню…
И солдаты старались. Они загоняли мирных жителей в хижины и со всех сторон поджигали деревню. Того, кто пытался выскочить из огня, беспощадно расстреливали. Дорога до Плерета была густо усеяна трупами яванцев.
Дипонегоро, узнав о зверствах голландцев, приказал пропустить противника в Плерет, а потом уже обложить кратон со всех сторон.
— Ни один из них не должен уйти! Никакой пощады взбесившимся мачанам. Кровь за кровь…
Весь свой талант стратега и тактика вложил Беи в план разгрома противника под Плеретом. Победа должна стать поворотным моментом во всей войне. Дипонегоро, Мангкубуми и Киай Моджо занялись распределением сил. Командование невиданным по размаху боем Дипонегоро взял на себя.
Он спокойно разъезжал от бивака к биваку, заговаривал с воинами, проверял боевое охранение и караульную службу, вникал в, казалось бы, несущественные мелочи.
Сейчас это был уже не тот Дипонегоро, каким его знали в первые дни восстания. Тогда он искал поддержки у пангеранов, раджей, бупати. Без их участия в движении успех дела не мыслился. Теперь он главным образом опирался на народ и только ему доверял целиком. Он слишком хорошо знал изменчивую природу вельмож, чтобы полагаться на них во всем. Народ признал его своим вождем — и это главное. С принцами, потомками султанов, дело обстояло сложнее. Каждый из них стремился занять главенствующую роль, стать руководителем. В их среде существовала иерархия, каждый хвастал своей родовитостью и выполнять приказы какого-то «выскочки» Онтовирьо не считал нужным.
Дипонегоро стремился создать регулярную армию по типу европейских, хотя и понимал невыполнимость подобной задачи. Слишком уж примитивным вооружением располагала народная армия, ее пешие воины. Огнестрельное оружие имелось только у дворян. Несколько бамбуковых пушек не могли сравниться с голландской артиллерией. Бамбуковое копье, конечно же, не летит так далеко, как пуля из голландского штуцера.
И все ж даже в плохо вооруженной армии должно существовать беспрекословное подчинение младших старшим, нужна крепкая дисциплина. Дисциплина необходима и для того, чтобы вельможи, наподобие Мангкувиджайя, не действовали самочинно, не отменяли приказов главнокомандующего, не глумились над воинами-крестьянами.
Мангкувиджайя не отличался скромностью. Он требовал, чтобы его ввели в Главный штаб, окружил себя комфортом, плел интриги и, как поговаривали, поддерживал тайную связь с сусухунаном. Он по-прежнему признавал законным султаном Джокии малолетнего Мас Менола. Но так как Мас Менол находился в руках голландцев, то следовало подыскать нового султана. Мангкувиджайя предлагал на трон султана «Земли Свободы» свою кандидатуру. Пусть другие воюют, а он будет управлять. Он даже, пожалуй, согласен оставить на посту главнокомандующего этого «мужицкого принца» Дипонегоро. Конечно, с тем условием, если в штаб введут сына Мангкувиджайя принца Нотопроджо. Разумеется, простолюдину Киаю Моджо в штабе делать нечего. Мархаэн должен трепетать перед родовитой знатью, иначе начнется то же самое, к чему призывает Имам Бонджол на Суматре… Нашлись вельможи, которые разделяли точку зрения Мангкувиджайя.
