Все производства в чины, назначения на должности и перемещения Павел взял на себя и уже одним этим ограничил произвол начальства. Вместе с тем император установил правило, по которому каждые две недели ему предоставлялись отчеты о состоянии войск с именными списками офицеров и с отметками о взысканиях.
Стремясь усилить контроль за армейским судопроизводством, Павел учредил 9 января 1797 года должность генерал-аудитора, призванного состоять непосредственно при особе Его Величества.
Армейские штабы новый император подверг прямо-таки хирургической операции — он решительно и безжалостно отсек все лишние в них отростки, размножившиеся в последние годы правления Екатерины II. Полчища штабных начальников были рассеяны по боевым полкам. Тысячи же солдат, находившихся в личном услужении у своих начальников, были высочайшим приказом от 22 ноября 1796 года возвращены в полки. «Граф Александр Васильевич! — писал император Павел 10 декабря того же года генерал-фельдмаршалу Суворову. — Дав уже повеление Наше о немедленном собрании к своим полкам и командам тех нижних воинских чинов, кои по злоупотреблениям, до сего вкравшимся, находились в приватных услугах по деревням, дачам и домам, так как и излишних сверх положенного числа денщиков, нужным почитаю чрез сие подтвердить всем инспекторам, в том числе и вам, дабы в дивизии, вами командуемой, выше изображенное повеление Наше в самой точности и без малейшего замедления исполнено было, что Мы возлагаем на особливое ваше наблюдение и взыскание, пребывая, впрочем, вам благосклонны».
Уважая Суворова как полководца, Павел не прощал ему, как и всем, административных прегрешений. В высочайшем приказе от 23 января 1797 года читаем, например: «Присланный от фельдмаршала графа Суворова капитан Мерлин определяется в Ригу в гарнизонный полк, а фельдмаршалу графу Суворову делается выговор за присылку курьером из военнослужащих и без всякого дела».
Одновременно со всеми вышеуказанными мерами новый император вводил в русской армии новые уставы, разработанные им еще в Гатчине. Роль инструкторов при обучении командиров новым правилам несения военной службы призваны были выполнять гатчинские офицеры.
Перемены в армии с приходом к власти Павла I оказались не менее резкими, чем в гражданской администрации. «Образ нашей жизни офицерской после восшествия на престол императора Павла совсем переменился, — вспоминал граф Е. Ф. Комаровский, — при императрице мы помышляли только, чтобы ездить в общество, театры, ходить во фраках, а теперь с утра до вечера на полковом дворе; и учили нас всех, как рекрут».
После убийства Павла в петербургском обществе будет много разговоров о его жестокости, о какой-то маниакальной страсти наказывать ни за что ни про что. Если обратиться к текстам именных указов и высочайших приказов императора Павла I, то можно увидеть, что в них действительно немало увольнений и наказаний, но все же не столь много, как это представлялось его немилосердными современниками. А самое главное — каждый такой императорский акт, как правило, обоснован. К примеру, офицер наказан за то, что был «пьян без просыпу». Чиновник — «за прихотливые желания». Тайный советник граф Чернышев исключен из службы за то, что, «наделав долгов, отказывается от платежа оных». Санкт-петербургский гражданский губернатор Глинка выключен из службы «за найденные в здешних присутственных местах разные упущения в делах, медленность в решении оных и собственную его непопечительность и нерадение к должности». Белорусский гражданский губернатор Северин отставлен от службы «за многие смертоубийства, в губернии им управляемой случившиеся». У вологодского помещика Башмакова имение забрано в опеку «за делаемые с крестьянами неистовые поступки и разорение их налогами».
12 апреля 1800 года император Павел издал следующий указ, содержание которого говорит само за себя: «По донесению сенаторов Спиридова и Лопухина, осматривавших Вятскую губернию, о найденных беспорядках и упущениях, а особливо по полиции, от злоупотребления и слабости которой, сверх частных притеснений, угнетен народ, под названием мирских надобностей, непомерными поборами, повелеваем всех чиновников оной губернии, переменя другими, от должностей отрешить и об упущениях их, злоупотреблениях и беспорядках наистрожайше исследовать и виновных судить».
В свете подобных указов бледнеют нарисованные в мемуарах современников многочисленные и красочные картины сумасбродства, произвола и жестокостей Павла, и, напротив, более привлекательный, вызывающий доверие оттенок приобретают те немногие, выписанные с какой-то застенчивостью, наброски, в которых Павел изображен с сочувствием. Один из таких набросков содержится в записках Ф. Я. Мирковича «Моя жизнь собственно для моих сыновей»: «По деятельности и страху, господствовавшему тогда в обществе, царствование Павла напоминало времена Петра I. Но ежели Павел действовал в высшей степени произвольно и самоуправно, то, с другой стороны, как я слышал от людей степенных и пожилых, он решительно остановил все самоуправство екатерининских вельмож и стремился водворить повсюду порядок, благоустройство в администрации, правду и силу законов в судах. Простой народ благоденствовал при Павле и имел в нем покровителя. Он первый уничтожил безотчетную работу крепостных крестьян и установил трехдневную в неделю[89], а для обеспечения продовольствия учредил для крестьян запасные магазины».
Конечно, бывало, что Павел сыпал наказания просто оттого, что, разгневавшись, не находил иного способа излить свой гнев. Но в таких случаях, едва гнев проходил, император быстро отменял наказание и награждал пострадавшего. Бывало и так, что Павел возвышал бездарных, малоспособных к службе людей. Однако это были единичные случаи, правилом являлось иное. Простой перечень фамилий возвышенных Павлом людей говорит о том, что деловые качества должностных лиц имели для него первостепенное значение. Да, впрочем, и современники в своих мемуарах не умолчали, что вернее всего угодить Павлу можно было не голой лестью, а надлежащим исполнением порученных дел. Многие из тех, кого Павел возвысил, занимали высокие должности и после него, при других императорах. И самая яркая среди них фигура — Аракчеев.
***
Утро 7 ноября — первое утро нового императора — Алексей Андреевич встретил на плацу. Он готовил заступавших в караул гвардейцев Преображенского полка к вахтпараду, процедура которого отныне должна была подчиняться правилам, выработанным для вахтпарадов в Гатчине. Нетрудно вообразить, с каким усердием проводились Аракчеевым — главным, после Павла, знатоком гатчинских порядков — эти занятия с преображенцами и как ждал он первых официальных распоряжений своего взошедшего на престол патрона.
