То немногое, что мы знаем о Барбаре, взято из записей Кеплера. А вот о его второй жене, Сюзанне Рюттингер (1595- 1635), неизвестно вообще ничего: Кеплер не упоминает о ней, что может быть истолковано как отсутствие интереса или же, напротив, как признак гармонии в семейных отношениях. Сюзанна была сиротой. На момент замужества, в 1613 году, ей было 24 года. Астроном не говорит ни о ее скромности, ни о других добродетелях, однако именно на нее пал выбор Кеплера среди 11 (!) кандидаток в жены.
В браке с Сюзанной у Кеплера родилось семеро детей. Мы не знаем наверняка, был ли ученый хорошим мужем, однако сами за себя говорят некоторые его поступки. Когда Кеплер направился в Ульм в поисках издателя для Рудольфовых таблиц, он оставил Сюзанну с детьми в Регенсбурге и вернулся лишь спустя 10 месяцев. Почти сразу же он уехал в Прагу, где пробыл еще пять месяцев. А затем отправился в Линц. Можно только посочувствовать Сюзанне!
Наконец семья устроилась в Сагане и уже не испытывала денежных затруднений. Именно в этот момент ученый, видимо, находившийся в не совсем адекватном состоянии, внезапно уехал в неизвестном направлении, взяв с собой книги и значительную сумму денег. Через некоторое время он скоропостижно скончался в Регенсбурге. По всей видимости, женщины неспособны были соперничать с двумя настоящими возлюбленными Кеплера, Венерой и Луной.
Якоб Барч, помощник и ближайший соратник астронома, который впоследствии стал мужем его падчерицы Регины, повел себя с вдовой в высшей степени благородно, пытаясь, хоть и без особого успеха, собрать деньги, которые Кеплер должен был получить за издание своих последних трудов. Валленштейн тоже заплатил Сюзанне 250 флоринов, которые был должен Кеплеру, однако потом особо не интересовался судьбой его семьи. В Регенсбурге на могиле ученого собрались Сюзанна, Барч и сын Кеплера Людвиг. Барч помог вдове переехать во Франкфурт, где она и доживала свои дни в нищете, так и не получив всех денег, причитавшихся ее мужу.
ВЫБОР ПРЕТЕНДЕНТКИ
Выбор невесты Кеплер подробно передал в своем достаточно несерьезном письме, адресованном некоему неизвестному дворянину. Он приводит холодный и беспристрастный разбор качеств одиннадцати кандидаток.
В действительности ученый не был уверен в своем выборе и потому колебался, прислушивался к друзьям и советчикам, однако в итоге все равно поступил по-своему. Сначала он решил, что, так как уже немолод, в жены стоит взять вдову, может быть, одну из подруг Барбары. Однако у той вдовы, которую ему подыскали, «плохо пахло изо рта», что «могло быть симптомом внутренней болезни». Тогда Кеплер решил обратить внимание на девушек помоложе и даже подумывал, не жениться ли ему на дочери одной из претенденток. Но она показалась ему слишком богатой и слишком молодой. Третья претендентка приняла предложение, но жених вскоре передумал. Четвертая была высокой, хорошо сложенной, с богатым приданым, но появилась пятая невеста, Сюзанна, скромная, бережливая и трудолюбивая. Кеплер, казалось, предпочел ее, но затем решил вернуться к четвертой невесте. Однако та устала от его нерешительности, и ученый получил отказ. Тогда он вновь обратил свой взор на Сюзанну, но падчерица ученого Регина считала, что отчим должен стремиться к большей знатности и богатству, и он начал искать себе такую жену. Однако шестая претендентка показалась ему слишком амбициозной, и Кеплер побоялся больших расходов на свадьбу. Седьмая и восьмая были красивы и знатны. Кеплер, который все не мог решиться, предлагал восьмой кандидатке руку и сердце семь раз. Девятая невеста показалась ему болезненной. Десятая происходила из уважаемой и богатой семьи, но была некрасива, «невелика ростом и толста». Одиннадцатая всем нравилась Кеплеру, но… была слишком молода. В конце концов ученый вернулся к пятой кандидатке, Сюзанне. «Исчерпав все советы друзей, я в последний момент перед отъездом в Регенсбург вернулся к пятой претендентке, дал ей мое слово, и она дала мне свое». В итоге Кеплер, к великому неудовольствию друзей и Регины, связал свою жизнь с Сюзанной, девушкой незнатной и бедной.
Барбара Мюллер, первая жена Кеплера. После ее смерти астроном вступил в брак с Сюзанной Рюттингер.
СМЕРТЬ КЕПЛЕРА
В предыдущей главе мы оставили Кеплера с семьей в Сагане. Он наконец стал регулярно получать жалованье, финансовые затруднения остались позади, но теперь Кеплер был недоволен бедной культурной средой города. Кроме того, до Сагана тоже добралась Контрреформация, лютеранские школы стали переходить к иезуитам, и семья астронома столкнулась с уже знакомыми проблемами.
У ученого в Сагане была собственная типография, а Валленштейн помогал ему доставать бумагу по сходной цене. Лютеранская церковь по-прежнему не признавала Кеплера, а кроме того, за ним следили и католики. Ученый же стоял на своем, сохраняя верность церкви, которая отвергала его, и не принимал католичества, распахнувшего ему свои объятия. Кеплер свято верил в свободу толкования Библии и надеялся на единение всех христиан. Он воспользовался связями для того, чтобы его ассистент Якоб Барч получил кафедру в университете Страсбурга; там Регина и Якоб поженились. Сам ученый на торжестве не присутствовал, так как Сюзанна должна была разрешиться от бремени.
В июле 1630 года Кеплер без видимой причины отправился в Линц. Предположительно он хотел получить причитающиеся ему деньги, однако вместе с книгами он захватил из дома значительную сумму, как если бы он искал новое место для своих исследований. По пути астроном посетил друзей в Лейпциге и Нюрнберге, а затем заехал в Регенсбург, где побывал на приеме у императора.
Однако астроном предчувствовал близкую смерть: он заметил, что расположение звезд было таким же, как и при его рождении. На первый взгляд, это не сулило ничего ужасного, однако Кеплер был ипохондриком, и его часто посещали мысли о смерти. На этот раз ученый оказался прав: его сразила странная болезнь, и через несколько дней, 15 ноября 1630 года, Кеплер умер. Даже в последние дни жизни он не отрекся от своих религиозных убеждений, несмотря на все усилия католических священников, которые предлагали ему исповедаться на смертном одре. Как они позже рассказали, в забытьи Кеплер указывал пальцем то «на свой лоб, то на небесный свод над собой». Совершенно очевидно, что разум ученого был живее, чем когда бы то ни было: перед лицом смерти он ясно давал понять, что вся его жизнь была полетом разума в высоту, к небесам, туда, где находился мир или где находился Бог, что для Кеплера было едино.
