свои версии того, что случилось на спуске с Нанга-Парбат и стало причиной гибели Гюнтера. Из-за всего этого обилия даже мои воспоминания об отчаянных попытках выбраться из лабиринта трещин у подножия Диамирской стены размылись и подернулись дымкой.
Ведь я сам был тогда едва живой, пока Гюнтер оставался у подножия горы на леднике и ждал, когда подам знак, что последний участок на спуске проходим. Сейчас я твердо знаю, что память меня не обманула и что брат погиб вследствие схода лавины. Его тело унесло потоком льда и снега более чем на 3,5 км вниз.
Теперь я могу наконец проститься с Гюнтером. Мы с братьями и сестрой договорились, связавшись по спутниковому телефону, что останки кремируют. Таким образом, для всех нас он останется в памяти живым. К сожалению, наших родителей уже нет. Насколько легче им было бы, знай они, что останки найдены.
Лишь когда участник экспедиции «Вокруг Нанга-Парбат» отваживается спросить, как можно было поверить обвинениям, что я якобы оставил брата на Рупальской стене и обрек его на гибель, я переношусь мыслями из прошлого в настоящее.
В итоге не чем иным, как наглостью, оказались слова господина фон Кинлина, который сказал примерно следующее, чтобы развеять все сомнения относительно его теорий: «Мы останемся в дураках, если Месснер отыщет останки брата под Диамирской стеной».
Таким образом, на мероприятии в стенах Немецкого альпийского клуба в Мюнхене, которое, как я и предполагал, задумывалось с целью моей дискредитации, фон Кинлин как бы взял всех присутствующих в заложники: руководство клуба и его членов, своих товарищей по экспедиции на Нанга-Парбат, журналистов. Никто тогда не возразил ему, значит, все присутствующие стали соучастниками.
Такие заявления нельзя оправдать, они демонстрируют, что присутствовавшие на том мероприятии пытались защитить распространяемые ими небылицы. Ведь кто бы согласился тогда, в клубе, добровольно записать себя в дураки под свист и улюлюканье?
Разумеется, обвинение, пожалуй, наихудшее, какое только можно предъявить альпинисту, причинило мне боль. Но вместе с тем стало понятно, как низко могут вести себя люди, ослепленные местью, завистью и властью. Но я сумел справиться с этим. И Немецкий альпийский клуб не смог сломить меня.
Глава V
Эпоха интернета
2010–2020
«КТО СЕЙЧАС ЕЩЕ ПИШЕТ ПИСЬМА? ЗАПИСЬ В ИНТЕРНЕТЕ ОХВАТИТ ЗНАЧИТЕЛЬНО БОЛЬШУЮ АУДИТОРИЮ, ПРИТОМ В РЕАЛЬНОМ ВРЕМЕНИ. КАК СЛЕДСТВИЕ, У АЛЬПИНИСТОВ ТЕПЕРЬ СНАЧАЛА ПОХВАЛЬБА И ЛИШЬ ПОТОМ ВОСХОЖДЕНИЕ».
РАЙНХОЛЬД МЕССНЕР
Райнхольд Месснер сегодня: его рассказы о Гималаях не только слова, но и дела.
РАЙНХОЛЬД МЕССНЕР, ЛУКЛА, НЕПАЛ
7 мая 2013
В Himalayan Lodge я повстречал Симоне Моро [62]. Его до сих пор переполняют эмоции при рассказе, как шерпы унизили его с Ули Штеком [63] в лагере II на Эвересте. «На колени!» – с этими словами они заставили обоих именитых альпинистов вылезти из палатки и угрожали им физической расправой. Симоне и Ули не стали сопротивляться – шерпов было несколько десятков, и даже извинились, но в них все равно стали бросать камни. Ули попали прямо по голове!
«Они бы убили нас», – уверен Симоне. Похоже, независимых альпинистов выжили с Эвереста. Любой отважившийся на восхождение по сложному маршруту без помощи шерпов навлечет на себя гнев тех, кто заявляет на гору свои исключительные права. Складывается ощущение, что всем этим альпинистам понарошку и их помощникам каждая самостоятельная попытка восхождения как бельмо на глазу. Мир перевернулся: независимый альпинизм, считавшийся нормой, так что никому и в голову не приходило отстаивать его существование, теперь стал восприниматься с недоверием – из-за «моральной» стороны. И все потому, что члены альпинистских клубов и альпинисты-любители переоценивают свои силы. Это позволяет туристическим компаниям завладеть бизнесом на охоте за приключениями и взять на себя все вопросы, связанные со страховкой, организацией, руководством и развлечениями. Даже интересно, сколько настоящих альпинистов вынуждены подчиниться диктату организаторов непрофессиональных восхождений.
На Лхоцзе сорвался один из шерпов, которые угрожали Моро и Штеку. Моро, в распоряжении которого в Лукле имеется – собственный! – спасательный вертолет, должен забрать его тело. Интересно, известно ли пяти сотням желающих покорить Эверест, что шерпы, сопровождающие их к вершине, совсем по-другому относятся к смерти, чем они сами?
РАЙНХОЛЬД МЕССНЕР, ЛУКЛА, НЕПАЛ
8 мая 2013
Вертолеты с раннего утра подняты в воздух, несмотря на непогоду. С юга поднимаются полосы тумана, вершины на севере также лишь ненадолго проблескивают среди облаков и серой пелены. Полдюжины вертолетов, прибывших из Катманду, садятся в Лукле. В первую очередь ради туристов, которых в срочном порядке требуется доставить в столицу, они опаздывают на свои рейсы. Дождавшись небольшого просвета в тумане, вертолеты взлетают.
Туристы-трекеры теперь приезжают в Непал не только из альпийских стран, Великобритании, Японии или США, а отовсюду: из Китая, России, Индии, с Украины… Все они примерно в одинаковой одежде, с одинаковыми рюкзаками, с одинаковыми палками в руках. Как будто появился единый традиционный костюм трекера, который переняли даже местные.
Если шерпы не задействованы в походах или не работают, то они висят на телефонах: повсюду в Лукле слышны мелодии звонков или гудящие вибросигналы. Поэтому все тут в курсе всего: кто где и как поднимается, кому нужен билет в Катманду, кого, наоборот, ждут в Лукле. Словом, Лукла оправдывает свое звание врат к высочайшим горам мира: восхождения к сердцу Гималаев и начинаются, и заканчиваются здесь.
Когда сорок лет назад я впервые попал сюда, вдоль мощеной дороги стояла парочка чайных домиков, за которыми начинались поля, на которых выращивали картофель, овощи и злаки. Местные жители были мелкими крестьянами, изредка они нанимались в экспедиции в качестве носильщиков или погонщиков ослов. В то время мы расположились в своих собственных палатках на лугу на краю деревни, после чего отправились в Намче-Базар, «столицу» района Солу-Кхумбу.
Сегодня здесь несколько десятков лоджей, они теснятся вдоль старой мощеной тропы, которая уже частично разваливается. Столько же лоджей чуть позади, чтобы шум с главной улицы туда не доходил. Во всех этих строениях из камня и с большими окнами проведен водопровод и электричество, есть интернет.
Мы сняли номер в Yeti Mountain Home – уединенном месте в дальнем конце деревни. Отсюда я любуюсь предгорьями и вершинами. Одна из них – пик Конгде – возвышается ледяной короной выше остальных. Эта гора считается священной. Во второй половине дня туристы, вышедшие из Намче-Базара, добираются до Луклы. Некоторые в поношенной одежде и сильно измученные, другие идут, опираясь на своих носильщиков, но все как один веселые. Как будто их поход был чем-то значительным, а не долгой прогулкой под дождем. Многие спускаются из базового лагеря Эвереста, некоторые с Кала-Патара, а
