вернуть матери сто долларов плюс премию в 1000 долларов. Во время войны 1812 года Вандербильт получил правительственный контракт на перевозку грузов в форты вокруг Нью-Йорка. Большая прибыль от этого предприятия позволила ему построить шхуну и еще два судна для прибрежной торговли. Свое прозвище «Коммодор» он получил, командуя самой большой шхуной на реке Гудзон.
К 1817 году он владел 9 000 долларов в дополнение к своей доле в парусных судах. Однако вскоре после этого он продал свои парусники и, заглядывая в будущее, занялся пароходством. В 1818 году он поступил на работу к Томасу Гиббонсу и начал управлять паровым паромом, курсирующим между Нью-Брансуиком, штат Нью-Джерси, и Нью-Йорком, который был важным звеном на грузовом, почтовом и пассажирском маршруте Нью-Йорк — Филадельфия. Вандербильт брал со своих клиентов один доллар, в то время как его конкуренты — Роберт Фултон и спонсор Фултона по изобретению Роберт Ливингстон — брали за ту же поездку четыре доллара.
Вскоре Фултон и Ливингстон подали в суд на Гиббонса и Вандербильта, протестуя против того, что те обладают законной монополией на перевозки по реке Гудзон. Это дело, ставшее знаменитым, в конце концов дошло до Верховного суда США. Решение по делу Гиббонс против Огдена, принятое в 1824 году, нанесло удар по свободной торговле, аннулировав монополию на судоходство, которую штат Нью-Йорк предоставил Фултону и Ливингстону, и придав конституционный принцип, согласно которому межштатная торговля находится в ведении федерального правительства. Впоследствии Вандербильт получил контроль над большей частью судоходного бизнеса на реке Гудзон. В течение следующих одиннадцати лет коммодор сделал себе и Гиббонсу целое состояние. Жена Вандербильта также зарабатывала деньги, управляя приютом в Нью-Брансуике, где должны были останавливаться все путешественники на линии Гиббонса.
В конце 1829 года Вандербильт решил действовать самостоятельно, создав новую конкуренцию «Peoples Line» Дэниела Дрю между Нью-Йорком и Пекскиллом. Начав ценовую войну с Дрю, Вандербильт в конце концов вынудил его уйти с рынка Нью-Йорк-Пикскилл. Затем Вандербильт бросил вызов Ассоциации реки Гудзон на рынке Олбани. И снова он снизил тарифы, но на этот раз конкуренты заплатили ему, чтобы он перенес свои операции в другое место. Тогда он открыл рейсы по Лонг-Айленд-Саунд до Провиденса, Бостона и пунктов в Коннектикуте, снова вступив в прямую конкуренцию с Дрю. Суда коммодора предлагали пассажирам не только комфорт, но и зачастую роскошь. К 1840-м годам Вандербильт управлял более чем сотней пароходов, а в его компании работало больше сотрудников, чем в любом другом бизнесе в Соединенных Штатах. Вандербильту принадлежит заслуга в том, что он быстро и значительно увеличил размеры, комфорт и элегантность пароходов, создав суда, которые вскоре окрестили «плавучими дворцами».
Вандербильт никогда не был удовлетворен, он всегда искал новые возможности и находил их. Во время калифорнийской золотой лихорадки 1849 года люди добирались на лодках до Панамы, затем по суше пересекали перешеек, после чего садились на пароходы и добирались до калифорнийского побережья. Вандербильт бросил вызов Тихоокеанской пароходной компании, предложив аналогичные услуги по сухопутному маршруту через Никарагуа, что позволило сэкономить шестьсот миль и снизить цену в два раза. Этот шаг приносил ему более 1 миллиона долларов в год. В процессе работы он улучшил русло реки Сан-Хуан, построил доки на восточном и западном побережьях Никарагуа и в Вирджин-Бей на озере Никарагуа, а также проложил двенадцатимильную щебеночную дорогу к порту на западном побережье. Он также начал строительство флота из восьми новых пароходов. Маршрут Вандербильта был не только дешевле, но и на два дня короче, чем путь через Панаму. Вскоре он завладел этим рынком.
В 1850-х годах Вандербильт также занимался торговлей в Северной Атлантике, пытаясь конкурировать с линиями Cunard и Collins за пассажирские перевозки между Нью-Йорком и Гавром. Когда это предприятие оказалось нерентабельным, он продал свою атлантическую линию за 3 миллиона долларов, как раз когда прозвучали первые пушки Гражданской войны. В то же время он расширил свои железнодорожные владения, намереваясь построить железнодорожную империю до Чикаго и дальше. Как писал Мори Клейн, стратегия Вандербильта в железнодорожном бизнесе была «столь же элементарной, сколь и эффективной: купить дорогу, поставить честное руководство, улучшить ее работу, объединить ее с другими дорогами, когда они [могут] быть экономически выгодными, полить акции и заставить их платить дивиденды». [192]
Учитывая такую строгую методологию и его довольно честную (хотя и жестокую) деловую практику, удивительно, что Вандербильт так долго молчал в пользу Дрю. Действительно, по мере приближения выборов в правление Erie в 1867 году Вандербильт в какой-то момент решил сместить Дрю с Erie и принялся активно собирать голоса, чтобы сместить своего старого соотечественника. В то же время Джон Элдридж, намереваясь захватить контроль над правлением «Эри» в своих собственных целях, бился в кустах в поисках тех же голосов.
Большая часть акций Erie в это время находилась в руках британских инвесторов, которые, как это было принято, оставляли свои акции зарегистрированными на «имя улицы» своих нью-йоркских брокеров — это был наиболее эффективный способ для брокеров быстро покупать и продавать акции от имени своих клиентов без лишней бумажной волокиты. Таким образом, большинство брокеров на Уолл-стрит были в значительной степени свободны — если не было иных указаний — голосовать акциями по своему усмотрению, не голосовать ими вообще или продавать свои доверенности на аукционах в периоды пикового спроса, например, во время войн за контроль над советами директоров компаний.
Тридцатиоднолетний Джей Гулд и фирма «Смит, Гулд и Мартин» не обладали достаточным количеством доверенностей, чтобы обеспечить контроль над железной дорогой Эри. Однако Гулд обладал достаточно большим пакетом голосов, чтобы привлечь внимание Джона Элдриджа, который позаботился о том, чтобы заручиться его поддержкой в августе 1867 года. В то же время Элдридж объединился в партнерство с Вандербильтом (последний был очень старшим партнером), чтобы обезглавить Дрю. В итоге Дрю был лишен права голоса, и 8 октября его исключили из совета директоров Erie, а также сместили с поста казначея.
Финансовая пресса была переполнена сплетнями об этом свержении и назначении Элдриджа президентом Erie, но еще большее изумление вызвало то, что произошло на следующий день, как и Элдридж. В начале 9-го числа Вандербильт — после слезного примирения с извиняющимся Дрю — простил всех, организовал уход с поста члена правления, не имеющего отношения к делу, и восстановил Дрю не только в правлении, но и на посту казначея. Вслед за этим событием репортер «Геральд» предположил возможность будущих интриг между тремя львами: Вандербильтом (представленным Уорком в совете директоров «Эри»), Дрю и новоизбранным президентом