— Вас не тронут, — сказал он им. — Вы жизненно необходимая для нас рабочая сила.
Теперь в гетто осталось приблизительно 250 жителей. Они получали ежедневный продовольственный паек, который едва позволял им держаться на ногах: кусок хлеба пополам с соломой и миска водянистого супа. Теперь уже мало кто верил обещанию Рейтера, что их оставят в живых, и был создан подпольный комитет для организации массового побега в леса.
Спустя полтора месяца после возникновения партизанской базы в Старой Гуте там уже проживало ни много ни мало около семисот евреев. Это были самые разные люди: молодые и старые, больные и здоровые, вооруженные и безоружные. Число старушек евреек, в соответствии с философией Тувьи, превышало число убитых его бойцами немецких солдат.
Перед Тувьей теперь стояла непростая задача: как управлять такой разномастной толпой людей с разными религиозными, политическими и социальными взглядами. «Вы думаете, что в лесах не существовало политики? — говорил один из лесных евреев спустя годы после войны. — Существовала, и еще как!» Некоторые жаловались на манеру правления братьев — они, дескать, слишком властолюбивы, они пьют слишком много водки, они отдают явное предпочтение своим родственникам и друзьям, они недостаточно справедливо распределяют продовольствие, — не отдавая себе в полной мере отчет в том, какую экстраординарную машину по спасению людей эти трое запустили в действие.
Тувья поддерживал строгий военный порядок в отряде. Тем, кто участвовал в продовольственных экспедициях и военных акциях, предназначались продукты лучшего качества и более комфортное жилье. Точно так же в армии военнослужащим более высоких рангов предоставляются большие привилегии по сравнению с простыми солдатами. Община, созданная Бельскими, ни в коем случае не была утопией, где бы процветали просвещенная демократия и равенство.
Братья стремились управлять отрядом по советскому образцу. Тувья видел, как его союзник Виктор Панченков, молодой коммунист-идеалист, без тени сомнения строго наказывает тех, кто нарушает неписаные правила партизанской жизни. Когда у двоих бойцов из отряда Виктора нашли вещи, украденные ими у крестьян, русский командир построил отряд в полном составе, сообщил о совершенном преступлении и приказал расстрелять виновных. Так демонстрировалась нетерпимость по отношению ко всем, кто не подчинялся общим требованиям.
Хотя отряд братьев разительно отличался от обычного партизанского подразделения, Тувья понимал необходимость твердой руки.
— Должна быть дисциплина, — говорил он. — Вы должны подчиняться, даже если вы знаете, что вас убьют. Если вам говорят «туда», идите туда. «Нет» говорить запрещается.
Был такой случай. Молодой боец Перец Шоршатый без разрешения оставил лагерь, чтобы примкнуть к советскому партизанскому отряду, потому что хотел воевать с немцами, а не заниматься бесконечными поисками продовольствия. Но бойцы Бельских перехватили его и приковали цепью к ржавой сельскохозяйственной машине, оставленной кем-то в лесу. Он был уверен, что его расстреляют, но после двух дней без еды и питья его отпустили, раз и навсегда излечив от самовольных поступков и желания перейти в другое партизанское подразделение.
Полный контроль над всеми членами отряда необходим был для того, чтобы обеспечить их безопасность. Тувья и его братья производили на всех угрожающее впечатление — что ж, это только упрощало им работу. Но жалобы на их авторитарность затихали, едва возникала опасность. В мае 1943 года братья снова задумались над безопасностью лагеря — быстрый прирост населения делал лагерь уязвимым. Похоже, его месторасположение перестало быть для немцев секретом. Как-то раз над ними низко пролетел немецкий самолет и окатил градом пуль. Затем один из часовых примчался в лагерь с сообщением, что на краю леса появились немецкие грузовики. Тувья немедленно приказал всем нестроевым бежать в чащу, а бойцам занять позиции для отражения вражеской атаки. Но грузовики вдруг развернулись и уехали.
Для Тувьи и его братьев это был явный знак, что пора подумать об организации нового лагеря. Сколько времени потребуется немцам, чтобы вернуться в леса Старой Гуты?
Тувья собрал бойцов и вышел вперед, чтобы сказать несколько слов.
— Я ничего не могу обещать, — сказал он. — Может, мы переживем день, а может, и два. Но мы должны уходить в другой лес, потому что они знают, что мы здесь. Мы не должны быть героями. Главная наша задача — пережить эту войну. Тот, кто сумеет это, — самый большой герой.
Много лет спустя Лея Котляр, одна из молодых женщин, бывших в отряде, вспоминала, что, когда он это говорил, по лицу этого великана текли слезы.
Имущество погрузили на телеги, и процессия, растянувшаяся более чем на километр, медленно тронулась в сторону Ясинова, к лесу в нескольких километрах от лагеря. Туда же гнали лошадей и небольшое стадо коров, которое образовалось в лагере. Перспектива основания новой базы казалась многим неодолимой. Лагерь в Старой Гуте стал для людей чем-то вроде второго дома. А теперь надо было все начинать сначала. «И сколько времени понадобится немцам, чтобы найти нас здесь?» — задавались вопросом люди.
Как выяснилось, совсем немного.
Уже вскоре крестьянский связной сообщил Тувье о возможной карательной операции немцев в лесу Ясинова. Следовательно, у них был только один выход — снова перебраться еще глубже в лес.
В этот же день Тувья получил приглашение на встречу с Федором Синичкиным. Прежде чем покинуть расположение отряда, он сказал Асаэлю и Зусю:
— Завтра утром должны вывести всех отсюда. Не думаю, что у нас есть время ждать дольше.
После отъезда Тувьи братья и несколько мужчин отправились верхом на разведку. Они возвратились поздно вечером и решили поспать несколько часов, прежде чем утром, 9 июня 1943 года, начать новую эвакуацию.
Зусь заснул первым, но через полчаса проснулся от прикосновения Асаэля.
— Что такое? — недовольно огрызнулся Зусь.
— Немцы! — коротко ответил Асаэль.
В отдалении уже слышался рокот немецких двигателей.
В многолюдном лагере началась паника. Асаэль приказал своему шурину Абраму Дзенсельскому отвести большую группу людей, которые не могли сражаться, в глубь леса. Но организованное отступление уже было невозможно.
Немцы начали стрелять. Рядом с Зусем была убита лошадь. Зусь подбежал к упавшему всаднику. В ту же минуту база содрогнулась от минометного обстрела. По оценке Зуся, который теперь мог разглядеть немцев за деревьями, их было более сотни человек. Они быстро приближались к партизанским позициям.
