Есенин жил в Тифлисе на Коджорской улице у Вержбицкого, он подружился с дворовым псом. Потом уехал… Как-то Вержбицкий получил от Есенина письмо, пес, крутившийся поблизости, подошел и понюхал листок. Заскулил, заметался, кинулся искать друга, не нашел и загрустил. Пес отказывался от еды, тосковал и вскоре умер. Его похоронили под большим камнем, на котором любил сидеть Есенин, восхищаясь панорамой города…
Заглядываясь на нарядное здание Московского ипподрома, невольно вспоминаешь Сергея Есенина, его трогательного красногривого жеребенка; его цилиндр, который «не для женщин», а для золотого овса кобылам; его стихотворение «Табун», написанное в 1915 году: «В холмах зеленых табуны коней…» А еще знаменитый спор между Маяковским и Есениным на вечере в Политехническом, где Есенин назвал стихи Маяковского «агитезами», а тот сострил в ответ, мол, а ты «кобылезы» пишешь. Сам-то Владимир Владимирович слыл завсегдатаем Московского ипподрома на пару с Асеевым, а вот бывал ли там Сергей Александрович? Прямых доказательств у меня нет, а косвенные – имею. Старейший и один из самых больших в стране, Московский ипподром открыт в 1834 году. Первоначально он находился на месте Стадиона юных пионеров. Современный его адрес: Беговая улица, дом 22. Основателем его считают графа Орлова, только не фаворита Екатерины, а его брата Григория. Когда с 70-х годов ХIХ века заработал тотализатор, Ипподром стал очень популярен среди элиты. В годы революции и Гражданской войны его законсервировали, на его территории проводились митинги и военные учения. В сентябре 1921 года возобновились регулярные испытания, рысистые бега. Это стало громким событием! Московский ипподром даже запечатлен в кадрах известного фильма 20-х «Папиросница из Моссельпрома». Азартное местечко вновь начали посещать сливки общества: мхатовцы Яншин, Москвин, Тарханов, уже упомянутые Маяковский с Асеевым, Лиля и Ося Брик, Мариенгоф с Никритиной… Поэт и переводчик Александр Борисович Гатов оставил воспоминания о встречах с поэтом, где есть и такие строки: «Зашел разговор о бегах… Есенин нахмурился и процедил: «Не люблю бегов… Бегут две, три, четыре лошади… Скучно. То ли дело – табун бежит…» Это было сказано просто, без рисовки». Пусть и узок мирок Московского ипподрома для широкой души Сергея Александровича, но, похоже, поэт там все-таки бывал. С. Гехт в 1924 году вспоминал беседу И. Бабеля и С. Есенина: «Зашла речь и об ипподроме. Бабель в те дни изучал родословную Крепыша и рассказывал Есенину об этой знаменитой лошади, что-то еще говорил о призерах бегового сезона». Не мил был сердцу Есенина мир ипподромов. Мальчишкой, он переправлялся через Оку, в зеленые луга, в ночное, со взрослыми пасти лошадей… Там, на воле радовалась душа, веселили глаз гривастые красавцы… От того Московского ипподрома времен Есенина остались лишь кони на фасаде…
Московский ипподром
«Скучно. То ли дело – табун бежит…»
Большая Дмитровка, дом 24
Этот дом некогда принадлежал виноторговцу Леве, был двухэтажным. Он настолько перестроен (в последний раз в 1980 году), что его не узнать. Говорят, если заглянуть в окна второго этажа или войти в подъезд правого крыла, то удастся увидеть дивную лепнину парадных залов бывшего особняка. В 1917 году его захватили анархисты, но их вскоре выбил отряд чекистов. В 1922 году в здании разместили Первый пролетарский музей. В основе его эклектичного собрания – реквизированные картины Рокотова, Тропинина, Шишкина, Сурикова, старинная мебель, китайский и японский фарфор, персидские и среднеазиатские ковры, оружие, фигурки из кости и сандала, курительницы… Самым пролетарским экспонатом музея была скульптурная группа, изображающая Степана Разина и его ватагу, а также роскошную персиянскую княжну, лежащую у ног атамана – произведение скульптора Сергея Тимофеевича Коненкова, большого друга Сергея Есенина еще со времен Пролеткульта. Есенин любил слушать игру Коненкова на гармонике и гуслях, но больше всего его восхищали работы скульптора. Иван Старцев вспоминал: «<…>однажды, проходя мимо музея по Дмитровке, обратился ко мне с вопросом, был ли я в музее.
Большая Дмитровка, дом 24
На отрицательный мой ответ сказал: «Дурной ты! Как же это можно допустить, ведь тут Сергея Тимофеевича «Стенька Разин» – гениальная вещь!» Коненков любил работать с деревом. Есенина умиляли его старички-лесовички, стулья из пней, поэт любовался своим портретом, сотворенным Коненковым из дерева, очень похожим. Бюст был выставлен в витрине книжной лавки «Трудовой Артели Художников Слова». Старцев наблюдал, как «Есенин не раз выходил там на улицу – проверять впечатление – и умилительно улыбался». Потом забыл его у режиссера Форрегера в театре… Первый пролетарский музей просуществовал недолго. В этом здании был Институт В.И. Ленина при ЦК ВКП (б)…
Сергей Коненков
Большая Никитская, дом 24
«Любимый мой писатель – Гоголь», – признавался Сергей Есенин в одной из своих автобиографий. Начало шестой главы первой части «Мертвых душ» послужило поводом к созданию его бесспорного стихотворного шедевра – «Не жалею, не зову, не плачу…». Вот эти строки Гоголя: «Прежде, давно, в лета моей юности, в лета невозвратно мелькнувшего моего детства, мне было весело подъезжать в первый раз к незнакомому месту: все равно, была ли то деревушка, бедный уездный городишко, село ли, слободка, – любопытного много открывал в нем детский любопытный взгляд. Всякое строенье, все, что носило только на себе впечатление какой-нибудь заметной особенности, – все останавливало меня и поражало… Теперь равнодушно подъезжаю ко всякой незнакомой деревне и равнодушно гляжу на ее пошлую наружность, моему охлажденному взору неприютно, мне не смешно, и то, что пробудило бы в прежние годы живое движение в лице, смех и немолчные речи, то скользит теперь мимо, и безучастное молчание хранят мои неподвижные уста. О моя юность! о моя свежесть!..» Поэт говорил Софье Толстой: «Вот меня хвалят за эти стихи, а не знают, что это не я, а Гоголь». Думаю, читавшие эту фразу Николая Васильевича Гоголя, поражаются глубине и блеску ее интерпретации Есениным. «Изумительный, несравненный писатель», – так говорил о Гоголе Сергей Есенин литературоведу Ивану Никаноровичу Розанову. «Это теперь мой единственный учитель», – бережно трогал корешки Полного собрания сочинений Н.В. Гоголя Есенин. А ведь Иван Никанорович, известный московский библиофил, стал очевидцем покупки этого собрания! На Большой Никитской, в доме № 24, где находился книжный магазин «Колос». Есенин был с Айседорой Дункан…
Большая Никитская, дом 24
Об этом доме читаем у
