АН и АБС вообще в «Мартирологе» упоминаются с января 1973 по июнь 1981 года. На протяжении всех этих лет записи Тарковского об АБС почти всегда положительны, заключительные же — определенно негативны. Вероятнее всего, в этом — отражение их сотрудничества. Время «Сталкера» — это время тесной совместной работы Тарковского и Стругацких. Для Стругацких она была весьма непростой, изматывающей даже, зачастую они были вынуждены «смиряться, становясь на горло собственной песне» (сколько было бы написано вместо полутора десятков вариантов сценария!). Вероятно поэтому в 81-м АН принял непростое решение ограничить сотрудничество с Тарковским одним опытом и отказался продолжать начатую работу над «Ведьмой», будущим «Жертвоприношением». Слишком уж тяжело дался опыт первый. И немедленно меняется тональность записей Тарковского в отношении АНа. Да, понятно, он был обижен.
Но недобрая его память чрезмерно услужливо подбросила старые недоразумения. Нужно ли было давать им новую интерпретацию?.. Во всяком случае, составители просят учитывать характер цитируемых записей Тарковского: они написаны о АБС, но для вас, читатель. (Надо отметить, что в отличие от задач «Мартиролога» письма и рабочие дневники Авторов всегда несут отпечаток «сегодня», о них просто невозможно сказать, что они написаны нарочито для будущего.)
Из: Тарковский А. Мартиролог
26 января 1973
<…>
Прочитал только что научно-фантаст[ическую] повесть Стругацких «Пикник на обочине». Тоже можно было бы сделать лихой сценарий для кого-нибудь.
<…>
Письмо Бориса брату, 29 января 1973, Л. — М.
Дорогой Аркашенька!
1. А не настала ли пора идти к начальству (м. б., прямо к Ганичеву) и у него там ныть и стонать, дескать, что же это такое, Сортир Сортирыч, сколько же можно нас мучить, за что?.. и т. д. Хоть понять, что происходит. А вообще-то надо, наверное, искать другие оазисы. Как там насчет «Нашего Современника»? Давеча Смолян рекомендовал туда обратиться.
2. История с Ефремовым произвела у нас тут впечатление разорвавшейся бомбы. Все так и присели и до сих пор находятся в этом присевшем состоянии. Никто толком ничего не знает, а кто знает — помалкивает. У меня, впрочем, есть одна гипотеза, довольно убедительная. Вывод из нее: ничего страшного не произойдет, но неприятности у ВСЕХ фантастов вполне могут быть. К Демичеву, к Демичеву надо идти, защиты просить!
3. Детгизовский сборник с М теперь обещают в конце февраля. Тогда же и деньги выплатят с потиражными вместе.
4. У нас тут маленькая сенсация: председателем бюро секции выбрали не Успенского, как все ожидали, а Брандиса. Лично для нас это даже лучше, но очень ненамного.
5. Как быть с экзом ПXXIIВ, и сам не знаю. Впрочем, думаю, раздобудем, если припрет. Насчет авторской конвенции со ВСЕМИ соц. странами, которая существует больше года, — вряд ли. Это тебе что-то напутали. Еще не известно, БУДЕТ ли таковая. Борщаговский, например, полагает, что нет.
6. Я все работаю с Лешкой. Выстраиваем один сценарий. Хорошо выстроим — может, даже заплатят. Работать будем еще примерно до 5 февраля, потом Лешка поедет в Москву и образуется перерыв. А мы с тобой будем когда-нибудь работать? Вообще надо бы встретиться, обсудить положение, прикинуть, как жить дальше. Может, приедешь на пару дней, или мне к тебе приехать?
Крепко жму ногу, твой [подпись]
P. S. Леночке и Машке — привет!
Письмо Аркадия брату, 4 февраля 1973, М. — Л.
Дорогой Борик.
1. К начальству ходить по поводу ПнО и пр. не стоит. Был я в «Вокруг Света» у Димки Биленкина, у него точно такая же история: он в плане этого года, а договора с ним не заключают. У Гиши Гуревича еще хуже — не только не заключили договора, но еще и перенесли из этого года в 75-й. Так что это такой, понимаешь, по столетию ветер гудит[70]. Бела просит ждать, ну что же, раз такое положение, будем ждать. А уж идти к Демичеву. Я, может, и пошел бы год назад, но помнишь, мы разговаривали перед твоим отъездом из Москвы? Не хочется.
2. Звонил зав. западного отдела в УОАП насчет Венгрии. Ответа от них пока нет, она просила еще раз позвонить в середине месяца.
3. Звонил в Межкнигу. Здесь интереснее. Во-первых, деньги перечислили, и через неделю-две мы сможем получить. Во-вторых, нужен в ФРГ не весь П22В, а только ОСиП. В-третьих, не то Марион, не то Инзель просят на прочтение ПнО. Мы договорились, что в понедельник (завтра) я им отнесу то и другое. Затем я стал спрашивать, кто на что имеет с нами договоры. Узнал (после длинной и томительной возни у них в картотеках), что на ХВВ, УнС, ВНМ, СоТ и ПНвС у нас договор с Инзелем. Что М и ОуПА посылались в Марион по их просьбе, но договор они не предложили. Наконец, узнал, что никакого учета у них не ведется и за что мы получаем сейчас деньги — тоже неизвестно: то ли за ТББ, то ли отступное за продажу права на ТББ Вильгельму Гейне. Я говорил около часу, но продраться через этот бардак не смог. Может быть, ты окажешься удачливее, если попробуешь. Кроме жалоб, что иностранцы их обжуливают, ничего толком не понять.
4. Вступил в прямой контакт с Котеночкиным. Он сейчас заканчивает очередную «Ну, погоди!», четырнадцатого сдает, и тогда мы начинаем конструктивные беседы. Ему предложено соавторство, что его очень воодушевило. Правда, я уже настолько во всем изверился, что гляжу на это довольно равнодушно.
5. Что М скоро выйдет — это отлично. А то впору кричать «капиви»[71]. Денег нет ни хрена, долги растут. Как бы это их там подстегнуть, сволочей? Ты им позванивай и надоедай, скажи, что я-де должен приехать и лично получить деньги, так как не могу себе позволить такие затраты на перевод денег в Москву. Пусть хоть подготовят заранее.
6. А я действительно намерен приехать в конце февраля. К тому меня побуждают три соображения. Во-первых, зубы. С ними опять морока, подробностей рассказывать не буду. Во-вторых, я бы дождался сертификатов и привез их живьем. В-третьих, я бы действительно хотел получить деньги у вас в Детгизе без тягомотины с переводом и без затрат на оный. Предлагаю из этого и исходить. А приеду — и поговорим обо всем хорошо, да и многое яснее к тому времени будет.
7. Все, чему я сейчас свидетелем, доказывает, что на ближайшее время писать для денег будет невозможно. Из этого и надо исходить. И если уж продолжать писать, то встольную литературу, настоящую, но предварительно надо самообеспечиться как-то.
Крепко жму, целую, твой Арк.
Привет Адке и Росшеперу.
Письмо Бориса брату, 8 февраля 1973, Л. — М.
Дорогой Аркашенька!
1. Очень хорошо, что ты попытался хоть что-нибудь выведать в Межкниге. Теперь хоть стало ясно, откуда можно ждать поступлений. Когда будешь получать деньги, запиши точную сумму, которая нам причитается (без вычетов). А потом можно будет (я этим займусь) написать и в Межкнигу, и УОАП, и в ферлаги, чтобы выяснить подробности. Контроль и учет, милостиздарь! Контроль и учет — вот все, что нам осталось[72].
