жестким, а его одежда никогда не казалась подходящей, особенно зимой, когда, как истинный миннесотец, он надевал всевозможные фланелевые рубашки, пуховики и лыжные шапочки. Он был из тех людей, которым удобнее разговаривать с фермерами на кукурузном поле или пить в салуне на углу, чем общаться с высокооплачиваемыми политическими консультантами. Но, сидя с ним, вы быстро понимали, что он знает свое дело. Более того: Под тактическими соображениями, подробной историей голосования по округам и политическими анекдотами вы могли услышать — если слушали достаточно внимательно — сердце десятилетнего мальчика, который достаточно переживал, достаточно верил, чтобы плакать на выборах.
Каждый, кто когда-либо баллотировался в президенты, наверняка скажет вам, что в победе в Айове нет ничего простого. Это один из нескольких американских штатов, в которых проводятся избирательные собрания, чтобы определить, каких кандидатов поддержат их делегаты. В отличие от традиционных первичных выборов, на которых граждане голосуют в частном порядке и в удобное для них время, собрание избирателей — это скорее возврат к демократии в стиле "мэрии", когда избиратели приходили в назначенный час, обычно в школьный спортзал или библиотеку на своем участке, и по-соседски обсуждали достоинства каждого кандидата столько, сколько требовалось для выявления победителя. Такая демократия, основанная на широком участии, имела много положительных сторон, но она требовала много времени — собрание могло длиться три часа и более — и от участников требовалось, чтобы они были хорошо информированы, готовы голосовать публично и были достаточно целеустремленными, чтобы посвятить этому вечер. Неудивительно, что избирательные собрания, как правило, привлекали небольшой и статичный срез электората Айовы, состоящий из пожилых избирателей, партийных функционеров, давних приверженцев — тех, кто в целом придерживается проверенных и верных взглядов. Это означало, что участники демократических выборов с большей вероятностью поддержат такую известную личность, как Хиллари Клинтон, чем кого-то вроде меня.
С самого начала Тьюс внушил Плауффе, а Плауффе, в свою очередь, внушил мне, что если мы хотим победить в Айове, нам нужно вести кампанию другого типа. Нам придется работать больше и дольше, лицом к лицу, чтобы завоевать традиционных посетителей избирательных участков. Что еще более важно, нам придется убедить множество вероятных сторонников Обамы — молодых людей, цветного населения, независимых — преодолеть различные препятствия и трудности и принять участие в голосовании в первый раз. Для этого Тьюс настаивал на немедленном открытии офисов во всех девяноста девяти округах Айовы; и в каждый офис мы нанимали молодого сотрудника, который, не имея ни зарплаты, ни ежедневного контроля, должен был отвечать за создание собственного местного политического движения.
Это были большие инвестиции и авантюра, но мы дали Тьюсу зеленый свет. Он приступил к работе с выдающейся командой помощников, которые помогли разработать его план: Митч Стюарт, Мэригрейс Галстон, Энн Филипик и Эмили Парселл, все они были умными, дисциплинированными, с опытом участия в нескольких кампаниях — и моложе тридцати двух лет.
Больше всего времени я провел с Эмили, которая была уроженкой Айовы и работала на бывшего губернатора Тома Вилсака. Тьюс решил, что она будет особенно полезна мне, когда я буду ориентироваться в местной политике. Ей было двадцать шесть лет, она была одной из самых молодых в группе, с темными волосами и в разумной одежде, и достаточно миниатюрной, чтобы сойти за выпускницу средней школы. Я быстро обнаружил, что она знает практически всех демократов в штате и без стеснения давала мне очень конкретные инструкции на каждой остановке, рассказывая, с кем я должен поговорить и какие вопросы больше всего волнуют местное сообщество. Эта информация доносилась бесстрастным монотонным тоном, а взгляд говорил о низкой терпимости к глупости — возможно, Эмили унаследовала это качество от своей мамы, которая три десятилетия проработала на заводе Motorola и при этом смогла обеспечить себе учебу в колледже.
В течение долгих часов, которые мы проводили в дороге между мероприятиями в арендованном фургоне кампании, я делал все возможное, чтобы добиться улыбки от Эмили — шутками, остротами, каламбурами, шальными замечаниями о размере головы Реджи. Но мое обаяние и остроумие неизменно разбивались о камни ее твердого, немигающего взгляда, и я остановился на том, что старался делать именно то, что она мне говорила.
Митч, Мэригрейс и Энн позже расскажут о специфике своей работы, которая включала в себя коллективный отбор всех нестандартных идей, которые Тьюс регулярно предлагал на совещаниях.
"У него было по десять в день", — объяснял Митч. "Девять были смешными, а одна была гениальной". Митч был плотным жителем Южного Дакота, который раньше работал в политике Айовы, но никогда не сталкивался с таким страстным эклектиком, как Тьюс. "Если он трижды предлагал мне одну и ту же идею, — вспоминает он, — я понимал, что в этом что-то есть".
Заручиться поддержкой Нормы Лайон, "Леди масляная корова" из Айовы, которая на ярмарке штата каждый год лепит корову в натуральную величину из соленого масла, и сделать заранее записанный звонок с объявлением о своей поддержке нас, который мы затем разнесли по всему штату — гениально. (Позже она создала двадцатитрехфунтовый "масляный бюст" моей головы — тоже, вероятно, идея Тьюса).
Настаивать на том, чтобы мы установили рекламные щиты вдоль шоссе с рифмованными фразами, разворачивающимися в последовательности, как в старой рекламе Burma-Shave 1960-х годов (TIME FOR CHANGE… LET'S SHIFT GEARS… VOTE 4 THE GUY… WITH BIG EARS… OBAMA 08) — не так гениально.
Обещание сбрить брови, если команда достигнет недостижимой цели — собрать сто тысяч карточек сторонников — не было гениальным до самого конца кампании, когда команда действительно достигла цели, и тогда это стало гениальным. ("Митч тоже побрился", — объяснила бы Мэригрейс. "У нас есть фотографии. Это было ужасно").
Тьюс задал тон нашей работе в Айове — низовой, без иерархии, непочтительный и слегка маниакальный. Никто, включая старших сотрудников, доноров или высокопоставленных лиц, не был освобожден от необходимости постучать в дверь. В первые недели он повесил на каждой стене в каждом офисе таблички с девизом, автором которого был он сам: УВАЖАТЬ, РАСШИРЯТЬ ВОЗМОЖНОСТИ, ВКЛЮЧАТЬ. Если мы серьезно относимся к новому виду политики, объяснял он, то она должна начинаться прямо на местах, с каждого организатора, готового слушать людей, уважать то, что они хотят сказать, и относиться ко всем — включая наших оппонентов и их сторонников — так, как мы хотим, чтобы относились к нам. В заключение он подчеркнул важность поощрения избирателей к участию, вместо того, чтобы просто продавать им кандидата, как коробку стирального порошка.
Любого, кто нарушал эти ценности, ругали, а иногда и отстраняли
