сколько все те «альпинисты», которые предпочитают восхождению на шеститысячник по новому сложному маршруту подъем на восьмитысячник по кем-то уже обработанному.
Сорок лет назад соотношение стандартных и новых маршрутов на высочайших горах было один к одному. Сегодня оно выглядит уже как сто к одному. И хотя вполне можно понять полчища туристов, желающих максимально обезопасить себя по пути наверх, мне все же жаль, что из-за этого горы все меньше ценятся в качестве источника знаний.
Альпинисты в традиционном смысле слова, которые пребывают в своем пространстве и играют по своим правилам, ничем не мешают туристам. А туристическими путями пользуются, только чтобы добраться к началу своих маршрутов восхождения. И потом, туристические группы на проторенных тропах по определению ведут себя иначе, чем альпинистская связка где-нибудь в глуши.
РАЙНХОЛЬД МЕССНЕР, НАМЧЕ-БАЗАР
12 мая 2013 (НЕ ОТПРАВЛЕНО)
Дорогая Сабине,
после неспокойной ночи – в Намче-Базаре бушевал снегопад, сопровождавшийся громом и молниями, в долину с первыми лучами солнца пришло ясное утро. Базовый лагерь, занесенный свежим снегом, похож на иллюстрацию к сказке. Вчерашней серости как не бывало, бесчисленные палатки в пастельных тонах – от охристого до холодно-синего.
И только в вышине, на вершинах висят снежные флаги. В базовом лагере, напротив, безветренно и даже тепло. На юго-восточных склонах снег тает с заметной быстротой, понемногу из-под него проступают тропинки между отдельными кемпингами. Ты и представить не можешь, какая комфортная жизнь здесь, в лагере «Консультантов по приключениям». К услугам всех участников большие одиночные палатки с настоящими кроватями и стульями, палатка-столовая с утепленным полом, киноэкраном, столами и стульями, а также палатка с душем, туалеты, склад, кухня и даже интернет-кафе. Устроившись так, можно жить в базовом лагере месяцами напролет. Удивило и то, насколько очевидно для участников этой экспедиции то, чем они занимаются, они воспринимают это как весьма дорогостоящую, но современную разновидность туризма. Благодаря этому многие семьи шерпов имеют доход, да и для всего Непала «миф об Эвересте» означает финансовую прибыль. Впервые в начале этого года можно подняться по подготовленным маршрутам сразу на три вершины – Эверест, Лхоцзе и Нупцзе.
Вне всякого сомнения, через несколько лет солидные туристические компании будут предлагать организованно взойти на другие восьмитысячники – на К2 с севера, на Нанга-Парбат по маршруту Кинсхофера, а также на Броуд-Пик, Гашербрумы I и II, Дхаулагири, Манаслу, Шиша-Пангму, Макалу и Канченджангу. Аннапурна, хоть и первый восьмитысячник, на который взошли люди, непригодна для групповых восхождений, в то время как на Чо-Ойю уже давно дважды в год к сезону обрабатывают маршрут для туристов с различным уровнем подготовки. Профессионалов и экстремалов это не стесняет, обычно они не поднимаются по стандартным маршрутам. А вот тем, кто предпочитает паразитировать на всем готовом, значительно легче на фоне туристов выглядеть «независимыми альпинистами». Не в последнюю очередь по этой причине возникают конфликты между шерпами, которые прокладывают маршрут на вершину восьмитысячников, и самостоятельными альпинистами, которые по-тихому пользуются результатами их труда. Помимо этого, напряжение, по-видимому, возникает также между местными организаторами туров и иностранными фирмами, ведь шерпы, хунзакуты и балти все больше хотят «распоряжаться» своими горами самостоятельно.
Как и в Альпах, население целых долин в Каракоруме и Гималаях живет благодаря туризму, и местное население в ответе за то, как именно будут использоваться «их горы». Мы, альпийские народы, начали создавать инфраструктуру для туристов сто пятьдесят лет назад. За счет строительства приютов и обширной системы маршрутов Альпы должны были привлечь как можно больше народа. Так же, как центральноевропейские альпийские клубы пропагандируют массовый туризм, туристические компании в Андах, Гималаях или на Аляске пытаются сделать свои горы как можно доступнее. Долго ли это продолжится, покажет время. Тут стоит упомянуть, что приюты в Альпах жалуются на растущий отток посетителей, в то время как в городах наблюдается бум скалодромов. Будет ли развиваться дальше трекинг в Гималаях, если к высочайшим вершинам мира уже проложены маршруты? Без понятия. Я знаю одно: альпинистов-традиционалистов в Альпах поубавилось с тех пор, как скалолазание превратилось в спортивную дисциплину, и значение имеют лишь ферратные восхождения [66] и модные горы. Нет, не «маттерхорны» этого мира – Ама-Даблам, Альпамайо, Барунцзе – станут спасением для горного туризма, а люди, которые продвигаются к вершинам мелкими шажками, тем самым выказывая им свое уважение.
РАЙНХОЛЬД МЕССНЕР, НАМЧЕ-БАЗАР
13 мая 2013
С утра еще солнечно. На чортен, возведенный в память шерпа Тенцинга Норгея, надвигаются плотные кучи облаков, туман тянется вниз, в долину. Ни Эвереста, ни Ама-Даблам не видно. На развилке троп, ведущих к селеньям Кхумджунг, Гокио и Тьянгбоче, встречаю Пасанга, который радостно обнимает меня. Мы очень давно не виделись, и мне стоит некоторых усилий вспомнить его. Ах да, на Канченджанге, Макалу и Лхоцзе он был моим сирдаром. Многие воспоминания удается воскресить благодаря потрепанному фотоальбому, который он мне показывает.
Со времени этих экспедиций минуло уже тридцать лет, и с тех пор мы оба, кажется, прожили уже несколько жизней. Пасанг обзавелся лоджем с рестораном, кафе и гомпой, все это он построил на участке, принадлежащем его жене. Расположение для гестхауза идеальное: с террасы над рекой Дудх-Коси открывается вид на Ама-Дамблам, и все это под аккомпанемент пения лам из гомпы, которое разносится по окрестностям. Все трекеры проходят здесь, атмосфера этого места делает его очень притягательным. Даже если погода как сегодня, когда приходится довольствоваться видом Ама-Даблам лишь в воображении – горы не видно за облаками.
По пути в Кхумджунг попадается процессия из поющих лам, сопровождающие их крестьяне с детьми наряжены в традиционные одежды шерпов. Они молятся, чтобы дождь пролился на их сухие картофельные поля, чтобы урожай был большим, а скот – здоровым. Они проходят через двор, по которому школьники в синих костюмах бегут домой на обед, к месту, где проводится пуджа – обряд поклонения и жертвоприношения, после чего они направляются дальше, минуя деревни Кхунде и Кхумджунг. Среди участников процессии сын Уркиена, сирдара, который работал с нами в 1972 году на Манаслу, когда мы в составе экспедиции под руководством Вольфганга Наирца совершали восхождение по южной стене. В прошлом году ко мне в гости в Южный Тироль приезжала дочь Уркиена и еще трое шерпов из Кхумджунга. Они посетили музей горных народов в Брунеке и рассказывали там о своей жизни.
Когда я добираюсь до госпиталя в Тхаме, основанного в 1966 году сэром Эдмундом Хиллари, начинается дождь. В больнице дежурит врач – местный шерпа, он работает вместе с напарницей, которая в настоящий момент уехала в Катманду. Также они отвечают за три больничных отделения поменьше в поселках Пхорце, Тхоре и Пхериче.
Когда сижу в гостях у шерпы Пертембы [67], который в 1975 году вместе с Петером
