Леонъ былъ немного счастливее въ своихъ процессахъ съ матерью: ему, правда, было отказано въ сдаче отчета, его обвиненіе въ мошенничестве было оставлено безъ последствій, но онъ добился того, что былъ признанъ незаконнорожденнымъ сыномъ, а вместо пенсіи на содержаніе ему присудили 2 іюля 1846 г. единовременно 4000 франковъ. Въ 1848 г. онъ, повидимому, опять добылъ денегъ, потому что собирается выставить свою кандидатуру на постъ президента Республики противъ принца Людовика-Наполеона, съ которымъ восемь летъ тому назадъ, въ марте 1840 г. хотелъ драться на дуэли. Исторія эта настолько странная, что только некоторымъ помешательствомъ и можно ее объяснить. Подробности ея можно найти въ брошюре, озаглавленной Ответъ е. графа Леона, проживающаго въ Париже, улица Провансъ, 53, – издателю газеты «Capitole» (Paris, imprimerie de Pierre Baudouin, 1840, in – 4°). Въ 1849 г. онъ выступаетъ на законодательныхъ выборахъ и выпускаетъ манифестъ: Гражданинъ Леонъ, бывшій графъ Леонъ, сынъ императора Наполеона, директоръ Общества Мира, къ Французскому Народу.
Наступаетъ Имперія. Леонъ получаетъ отъ Наполеона III, котораго хотелъ убить, пенсію въ 6000 франковъ и, согласно духовному завещанію Наполеона, капиталъ въ 225,319 франковъ; но этимъ онъ не удовлетворяется: въ 1853 г. онъ требуетъ 572,670 франковъ на основаніи никому неведомыхъ декретовъ отъ апреля, мая и іюня 1815 г.; въ 1857 г. онъ требуетъ судомъ съ министра Общественныхъ Работъ возвращенія 500,000 франковъ, которые, по его словамъ, следуютъ ему за изысканія пути Северной железной дороги.
He проходитъ ни единаго года безъ того, чтобы онъ не выступилъ съ целымъ ворохомъ предложеній, требованій и петицій. Четыре, пять, шесть разъ его долги покрываются изъ суммъ цивильнаго листа. Его голова постоянно кишитъ проектами железнодоржныхъ линій, новыхъ бульваровъ, процессовъ, делъ. Его брошюра: Миръ, решеніе италъянскаго вопроса, изданная въ 1859 г., окончательно показываетъ, съ кемъ мы имеемъ дело: онъ провозглашаетъ въ ней, что Кессэнъ – пророкъ своего времени. «Одинъ онъ разрешилъ все трудные вопросы настоящаго и будущаго». Кессэнъ, – этого, можетъ быть, не знаютъ, – авторъ Девяти книгъ (1809 г.), основатель Сераго Дома (1810 г.), Новаго Сераго Дома и Духовныхъ Семей. Весьма вероятно, что Общество Мира, директоромъ котораго величалъ себя Леонъ въ 1849 г., было продолженіемъ Духовныхъ Семей, о которыхъ въ 1859 г. онъ, вероятно, одинъ только и помнилъ.
Леонъ умеръ въ Понтуазе 15 апреля 1881 г. несомненно невменяемымъ.
Вокругъ загадочнаго происхожденія этого незаконнорожденнаго сына Наполеона создалось множество всякихъ романовъ. Но какой романъ можетъ сравняться съ исторіей его жизни, изъ которой намъ известны только обрывки, разбросанные въ судебныхъ отчетахъ, въ метрическихъ книгахъ, въ циркулярахъ и избирательныхъ афишахъ, и которая, если бы можно было проследить ее и разсказать целикомъ, принесла бы много всевозможныхъ сюрпризовъ.[17]
Начало 1807 г. было решающимъ въ жизни Наполеона. Въ Январе онъ узнаетъ о рожденіи Леона; въ мае онъ узнаетъ о смерти Наполеона-Карла. Рожденіе Леона принесло ему уверенность въ томъ, что онъ можетъ иметь прямое потомство; смерть Наполеона-Карла, старшаго сына Людовика и Гортензіи, – это гибель мечты о наследнике, съ которой онъ свыкся и осуществить которую посредствомъ торжественнаго акта усыновленія ему мешали до сихъ поръ только обстоятельства, независящія отъ его воли. Этотъ ребенокъ дорогъ его сердцу; это – сынъ девушки, которую онъ выростилъ, для которой онъ былъ отцомъ и воспитателемъ, которая почти съ самаго же начала настолько овладела его чувствами, что ея слезы заставили его простить Жозефину, тогда какъ его собственная любовь къ последней оказалась недостаточно сильной для этого. И въ то же время это – сынъ любимаго младшаго брата, на котораго онъ смотритъ, какъ на своего сына, котораго онъ содержалъ, училъ на свое жалованье поручика, сделалъ своимъ адьютантомъ, свидетелемъ первыхъ своихъ великихъ подвиговъ и вследъ за собою поднялъ на высоту трона. Въ этомъ ребенке онъ видитъ сильно выраженный типъ Бонапартовъ; къ нему не перешли ни отвислая губа, не носъ Людовика; утонченная грація креолки Гортензіи не лишила его мужественности, типъ Бонапартовъ былъ несколько смягченъ у него и опоэтизированъ ореоломъ белокурыхъ волосъ. Этому ребенку, – первому мальчику въ его роде, – онъ далъ имя своего отца. Онъ назвалъ его Наполеономъ-Карломъ, онъ такъ любилъ его, такъ живо выказывалъ свою привязанность къ нему, что некоторые нашли возможнымъ инсинуировать, будто онъ его отецъ, будто его падчерица Гортензія, передъ темъ, какъ онъ ее выдалъ за своего брата, была его любовницей. Верно ли это?
Брачный договоръ Гортензіи былъ заключенъ 13 нивоза X года (3 января 1802 г.); бракосочетаніе было отпраздиовано 14 (4 января), ея сынъ родился 18 вандемьера XI г. (10 октября 1802 г.). Въ моментъ бракосочетанія она не была, следовательно, беременна и роды не были преждевременны, потому что между свадьбой и рожденіемъ ребенка прашло двести восемьдесятъ дней. Нормальный періодъ беременности равенъ, какъ известно, двумстамъ семидесяти днямъ. Такимъ образомъ, зачатіе произошло, надо полагать, 23 нивоза (14 января). Между темъ, 18 нивоза (8 января), въ полночь, Первый Консулъ уехалъ въ Ліонъ и вернулся въ Парижъ только 12 плювіоза (1 февраля). Это – доказательства матеріальныя; имеются и другія.
Людовикъ – ревнивый и подозрительный, какъ никто, съ первыхъ же дней замужества тиранически обращавшійся съ женою, не позволявшій ей провести ни единой ночи въ Сенъ-Клу, ни на минуту не упускавшій ее изъ виду, постоянно шпіонившій за нею, – не преминулъ, конечно, и самъ произвести подсчетъ.
Страдая болезнью, схваченной въ юности и поразившей крайне артритическій организмъ его, онъ, чтобы избавиться отъ нея, вначале попробовалъ действіе ваннъ изъ потроховъ, заражавшихъ своимъ зловоніемъ старую оранжерею въ конце террасы фэйянъ. Теперь же, съ целью отвлечь жидкость изъ внутреннихъ органовъ наружу, онъ спалъ на белье и въ сорочке чесоточнаго больного изъ госпиталя, заставляя и жену свою спать на маленькой кроватке въ томъ же алькове, въ которомъ спалъ и онъ. Каждую горничную, заподозренную въ преданности къ Гортензіи, онъ безпощадно разсчитывалъ; ея мать онъ при всякомъ случае осыпалъ самыми тяжкими обвиненіями; и при всемъ этомъ Людовикъ никогда ни малейшимъ образомъ не сомневался въ своемъ отцовстве. Онъ счелъ нужнымъ подтвердить въ Историческихъ документахъ о Голландіи, что онъ, действительно, былъ отцомъ своихъ троихъ ребятъ, которыхъ онъ и его жена, какъ онъ говоритъ, «любили одинаково нежно». Онъ повторялъ это заявленіе и въ прозе, и въ стихахъ (какъ известно, онъ считалъ себя поэтомъ). Когда Наполеонъ предложилъ усыновить, въ качестве своего наследника, Наполеона-Карла, Людовикъ могъ сделать намекъ на ходившіе тогда слухи; но это еще не означаетъ, что онъ имъ верилъ: они были для него предлогомъ, чтобы не соглашаться на предложеніе брата. Если онъ въ разговоре съ Наполеономъ касался, хотя бы намекомъ, этого предмета, то не есть ли это лучшее доказательство, что у него не было ни малейшихъ сомненій? Наполеона-Карла Людовикъ любилъ; правда, проявленія привязанности зависели у него вообще отъ его капризовъ; это былъ человекъ со странностями, склонный къ меланхоліи; но онъ любилъ его, какъ умелъ, и, когда ребенокъ умеръ, долго оплакивалъ его. Только тогда – и на очень короткое время – онъ помирился съ своей женой, съ которой вообще обращался настолько плохо, что Императоръ считалъ необходимымъ ставить ему это на видъ; онъ писалъ нежныя и почтительныя письма своей теще, кѳторую обыкновенно терпеть не могъ; онъ провожалъ вь Котере свою больную жену и въ Котере, при обстоятельствахъ, столь хорошо известныхъ, Гортензія забеременела третьимъ сыномъ, Карломъ-Людовикомъ-Наполеономъ, который сталъ впоследствіи императоромъ Наполеономъ III.
