Вот так и посиделки кончились.
А тут и заправка к концу подошла.
Хорошо конечно посидели, только у капитана буфетчица потом три дня салон отчищала, а я вот разлюбил сосиски в томате.
Снова такой стресс испытывать что — то не хочется.
Как с пьянством бороться — вопрос всегда для Вооруженных Сил острый. И вот однажды выяснилось, что способы разные возможны.
У нас весь экипаж с полгода в рот не брал. Ни один матрос.
А началось — то все задолго до описываемых событий, когда еще в ремонте мы стояли.
Пароход у нас был «спицфицкий», напихано в него всякого много было. И была одна системка, так, ничего особенного, цистерночка на восемь тонн, трубочки по бортам через весь корабль, ну еще кое — что. И выяснилось уже в заводе, что проверить ее можно — согласно документов — только закачав туда четыре тонны спирта. И опрессовав затем азотом. Такая вот хитрость.
Ну да в заводе — какие хитрости. Написано — сделано. Спирт закачали, под давлением подержали, убедились, что все ладненько, и слили — в цистерну обратно.
Ну и списали, как водится — расходный же материал.
Жидкость в цистерне поначалу мутноватой была, за долгие годы в системе худо — бедно грязи поднакопилось…а потом осветлела…
Лючек технологический вскрыли бережно — благодать!
Черпай ее хоть ведрами…
Так и поступали.
Перед задачей командир меня вызывает в каюту и говорит:
— Старпом, завтра задачу сдаем, не сочти за труд, отнеси в штаб бригады, отдай минеру, он там самый старый флагман, правильно распределит.
И кивает на эмалированное ведро под крышкой, что у его стола стоит. А там — двенадцать литров благодати.
Что и говорить, задачи мы все сдавали с первого предъявления и не хуже чем на «хорошо». Но, по правде говоря, и экипаж старался немало — всем уже этот ремонт надоел — дальше некуда. Так что не только благодаря спирту. Да и время такое было — одним спиртом всех вопросов не решишь, надо было и дело делать.
В общем все в жилу шло, служилось в удовольствие — без всяких шуток.
Однако всему — и хорошему и плохому — когда — то конец приходит.
Вот и спирт когда — то кончился.
И оказалось, что в цистерне той, на дне, грязь со спиртом вперемежку.
Видели ли вы когда — нибудь спиртовое болото? Нет, вы не видели спиртового болота…А уж запах……
Нда-а-а… А чистить надо.
Вот, утречком, с подъема флага выделили личный состав, заинструктировали насмерть, чтоб значит ни — ни, обеспечивающих, старшего, изолирующие противогазы проверили — вперед!..
Где — то часа через два — три, старший над этой командой в каюту ко мне вваливается, и, запинаясь:
— Тащтан третьего ранга, разрешите доложить, чистить больше не можем. Все — в хлам.
И чувствуется, что он — тоже.
Как так — а так.
Цистерночка небольшая, грязи спиртовой в ней — по колено, лючек технологический — узенький, помещение, где происходило все это — тоже небольшое. Хорошенько не проветришь.
Матросики еще до «погружения» кайф ловить начинали. А уж в цистерну кое — как влезет, грязюку эту вонючую руками в ведро пособирает минут десять — и наверх просится — пьяный в дугу. А вы попробовали бы в атмосфере 96 % спирта посидеть десять минут. Кожа — то тоже впитывает…
Короче говоря, через два часа работы вся выделенная на чистку команда спала глубоким алкогольным сном.
А уж похмелье у народа было — словами не передать…
С того дня всех злостных нарушителей воинской дисциплины и склонных к употреблению — на работы по очистке спиртовой цистерны выделяли.
Через два дня зеленые «с бодуна» корабельные алкаши умоляли в цистерну их больше не посылать…
Так вот потом и не пили с полгода…
Память, ё…
Ну а цистерну таки почистили…
(антитеза)
Покровский как-то верно заметил, что лучше на корабле иметь двух алкоголиков, чем одного спортсмена.
А вот командир наш не препятствовал, даже поощрял — мол если моряк спортом занимается — и слава богу — не бражку ставит.
Но все как говорят «до разу», до случая то есть. А они, «случАи» порой такими бывают, что мировоззрение перевернуть могут. Куда уж там отношение к спорту.
В Средиземном мы уже месяца два были, так что организация службы отладилась, все своим путем движется. Сидим как — то в кают — компании после ужина, зам фильму показывать готовится, а мы — в домино пока.
Анекдот про домино на корабле все хорошо помнят, и вот как в том анекдоте: «Дурак ты боцман и шутки у тебя дурацкие!» — механик по столу лупит: «Рыба!!!» — и вдруг палуба кают — компании с грохотом подпрыгивает — Буууумс — и что — то мерзко шипеть начинает.
Обалдение секундное, а у всех в головах мысль одна: под кают — компанией — погреба. И шипит система орошения. Значит — пожар в погребах. Когда порою пишут про «квадратные глаза», я чаще всего этот момент вспоминаю, и глаза партнера напротив. Нет, квадратными они не были, но весь глаз — сплошной зрачок… Страшновато…
Мигом вниз, в пост контроля…Температура в погребе — норма, давление — норма…а шипит, сволочь. Из ПЭЖа вопли пошли — пожарники (пожарные насосы) на автомате включаются…
…Я писал уже, что пароход у нас был «спицифицкий», и погреба эти на неподготовленного человека серьезное впечатление производили. Так, на всякий случай, если переборки убрать — так хороший СКР можно спрятать было. Ну и всякого добра взрывоопасного — соответственно. Ну и система орошения — соответственно — с трубами в слоновью ногу… А перед погребами — тамбурочек небольшой, а в нем — иллюминатор, для «визуального наблюдения за состоянием изделий».
Решились в тамбурочек заглянуть…Норма вроде. К иллюминатору — ё… Лондон, блин. Туман водяной — ничего не видно. Пожара тоже не видно. Зашли в погреб — мокрые мгновенно…Порядок. Ничего не горит. Ладно.
Выключили орошение, разбираться. Туда сюда. По системе, палубой ниже — мать! И еще раз мать, мать, мать! Моряк, сука, спортом занимается!
Резину тянет, гад!
А резину — за вентиль быстро вскрывающегося клапана включения орошения зацепил!!! И все два месяца он этот клапан дергал, пока не сорвал!
Неделю потом погреба сушили да электрику всю спиртом, слезами обливаясь…
А спорт командир с тех пор запретил.
Во избежание.
Хорошо орошение, а то в другой раз и еще что — то запустят, врагам на страх…
