той причине, что они исполнили свой долг до конца. А кто погиб, не достигнув ничего, что ж, тот погиб без срама и стыда, ибо «мертвые срама не имут». Русский народ своих примечает по обилию труда — пашет, значит свой. А испахался, лег на борозду и умер, так умер честно́, и Богу на том свете поклонится, не имея за душой грехов лености, праздности, лжи, трусости. Ему смерть — в отдых, и от Отечества поклон.
Именно такова судьба великого воеводы Михаила Борисовича Шеина. Он воевал много, но Бог даровал ему лишь два выдающихся дела, мощно повлиявших на судьбу России. Оба этих дела закончились для Шеина скверно: дважды его побили, и если по первому разу полководцу пришлось испить горькую чашу плена, то во второй раз его казнили, публично осрамив.
Но образ его остался в русской истории как образ истинно богатырский. Этот великан бился честно, искусно и храбро. Его предали, продали, бросили на произвол судьбы, а потом оклеветали свои же. Гниль в тылу погубила героев на фронте… И голову свою русский богатырь склонил дважды, а потом под холодную сталь подставил, спасая от неминуемой смерти ратников, остававшихся под его рукой. Ратников, которые так же, как он, бились честно, исполнили свой долг до конца и готовы были исполнять его до самой смерти.
За Шеиным нет больших побед. Но его судьба, по-настоящему русская, трагическая судьба осталась в истории нашей страны добрым примером того, как надо Родину защищать. Русский гоплит, воевода Михаил Шеин, без сомнения, заработал величие в веках.
Большой русский человек.
Поклон ему.
Вся русская военная элита первой половины XVII столетия состояла из аристократов, знатнейшей части общества, а также из «сливок» дворянства, немного недотягивавших до статуса аристократических семейств. Притом вторых было намного меньше, чем первых. Они скорее исключение из правила.
Михаил Борисович Шеин — ни в коей мере не исключение. Он принадлежал к нетитулованной части старомосковской знати. Семейство Шеиных — боярское, притом весьма высокопоставленное, судя по служебным назначениям.
Итак, Шеины вышли из другого высокородного семейства, а именно Морозовых, как отдельная, младшая ветвь [18]. Морозовы связаны с Москвой, как минимум, с середины XIV века. По родословной легенде, они вышли из Пруссии на Русь еще в XIII веке, в Новгород, на службу к Александру Невскому, и определенно они имели впоследствии связи с Новгородом. Шеины впервые появляются в документах конца XV — первой половины XVI века. Видны в Боярской думе на уровне окольничих, позднее поднимаются до уровня бояр, наивысшего на службе царской, служат полковыми воеводами, наместниками в провинциальных городах, выполняют дипломатические поручения. Притом в армии и на дипломатическом поприще им редко достается роль первой скрипки, чаще Шеины пребывают в подчинении у еще более знатных персон. Но это именно аристократия, хотя и «второго сорта».
У самого Михаила Борисовича дед был боярином, отец дослужился до окольничего. Борис Васильевич Шеин, родитель героя этой главы, возглавлял как воевода гарнизоны больших городов, командовал полками в составе полевых соединений, а погиб, защищая от польско-литовской армии крепость Сокол (1579). Захватчики жутко изуродовали его тело: Шеин храбро защищался, противник понес потери, поэтому, видимо, так жестоко отнеслись к мертвецу.
И, стоит заметить, поэтому, быть может, Михаил Борисович неизменно проявлял твердое намерение стоять до последней крайности в боях с польско-литовскими войсками. Память отца стучалась в сердце сына…
Историки не располагают точной датой рождения Михаила Борисовича Шеина. Первое его упоминание в источниках относится к 1588 году: вместе с братом Денисом он числится на службе у царя Федора Ивановича жильцом {81}. Это один из низших чинов Государева двора, и с него, как с «донного уровня», нередко начинали служить юные отпрыски знатных родов — годов с четырнадцати-шестнадцати. Следовательно, Михаил Борисович родился приблизительно в первой половине 1570-х годов. Во всяком случае, не позднее. Шеин, брачный свойственник Годуновых, имевших большой вес в правительственной элите Федора Ивановича, довольно быстро был передвинут с ничтожного для его родословия чина жильца в значительно более высокий чин стольника. Молодой стольник умел показать характер. В самом начале 1590-х его отправили воеводой в город Пронск с обязанностью в случае прихода крымского хана с войском явиться под знамена иного военачальника, оказавшегося в военной иерархии выше Михаила Шеина, а именно Ивана Федоровича Басманова.
Род Басмановых — сильный, знатный, влиятельный. Но Шеин не желает подчиняться. Михаил Борисович, как тогда говорили, «бил челом в отечестве о счете», то есть потребовал высчитать, достаточно ли Басманов знатен, чтобы командовать Шеиным. Царь назначил судебную комиссию, и та, расследовав знатность обоих, вынесла решение в пользу Шеина: юного военачальника освободили от этой службы, сочтя, что его родовой чести будет нанесен урон {82}. Вместе с тем, молодой вельможа упустил шанс получить опыт воеводского управления. Новый шанс ему выпадет и будет реализован не скоро. До тех пор он исполняет службы при дворе.
Только в царствование Бориса Годунова военная карьера молодого аристократа начнется всерьез, притом в самых трудных обстоятельствах. Именно при государе Борисе Федоровиче Шеину случились первые воеводские назначения: весной 1601 года он направлен в Переяславль-Рязанский (нынешняя Рязань), затем в огромную богатую Астрахань, потом в Терки (Тарки), можно сказать, на острие южного направления русской внешней политики. В феврале 1603 года он назначен в Новосиль старшим воеводой Передового полка в составе армии, вышедшей на юг, — «царского дела и земского беречи от крымсково царя».
Накануне вторжения мятежной армии Лжедмитрия I на территорию России дела в войсках шли скверно: воеводы переместничались, не желали слушать царских приказов, отворачивались от повелений своих прямых начальников. Шеину пришлось разгребать весь этот хаос местнических тяжб, и он постарался навести порядок железной рукой.
Весной 1604 года Шеин направлен во Мценск с повышением: он уже первый воевода Большого полка, что соответствует положению командующего самостоятельным полевым соединением. Под его рукой трехполковая армия. Похоже, царь Борис Федорович доверял Шеину и, что называется, «ставил» на него. В конце мая Михаил Борисович по царскому указу оставлен воеводой в ключевой крепости Мценск. Он уже не руководит армией, но главенствует в стратегически важном городе.
Вторжение Лжедмитрия началось осенью 1604-го. Шеин пребывал тогда во Мценске, и его оттуда вызвали, прислав ему на замену Т. С. Пушкина. В какой момент он присоединился к действующей полевой армии царя Бориса, определить непросто. Скорее всего, в конце ноября — декабре 1604-го. Борьба шла с переменным успехом, на первом этапе Лжедмитрий захватил инициативу, шел от успеха к успеху. Перед самозванцем один за другим открывали ворота крупные города юга России: богатый древний Чернигов, мощно укрепленный Путивль, Севск, Рыльск, Кромы… Однако Новгород-Северский удержался от сдачи, отбив отчаянные штурмы мятежного
