Слова Де Ниро были в известном смысле пророческими: через пять лет актер Вик Морроу и двое детей погибнут во время вертолетного трюка при съемках фильма «Сумеречная страна: кино».
Самый противоречивый эпизод в «Охотнике на оленей», когда Де Ниро в роли Майкла и Уокен в роли Ника попадают в плен к вьетконговцам и вынуждены играть в «русскую рулетку» перед своими врагами, которые делают на них ставки… За этот эпизод фильм подвергался критике, потому что не существовало документальных свидетельств о подобной нечеловеческой жестокости — ни со стороны вьетнамцев, ни со стороны американцев. Кроме того, его критиковали за то, что эпизоду пленения героев предшествует битва, напоминающая по всем признакам бойню, устроенную в 1966 году при Май Лай, но не вьетконговцами, как в фильме, а американцами. Режиссер Чимино пытался защищаться по обоим пунктам.
«Думаю, что каждый, кто изучал войну или был на ней, согласится, что на войне случается все, что только можно себе вообразить, — замечает по этому поводу Чимино, словно в попытке самоуспокоения. — Фильм не совсем реалистический — он скорее сюрреалистический. Городок сталеваров, который мы в фильме называем Клэртон, снимался в восьми разных городах из четырех штатов. Вы этого города нигде не найдете — его не существует в природе. И время там сжато. Пытаясь вместить весь опыт войны в один фильм, я должен был прибегать к приемам, далеким от буквализма. И использовал события в Май Лай в 1966 году и падение Сайгона в 1975 скорее как образцы, а не как факты. И если вы нападаете на фильм за его фактическую сторону, вы боретесь с фантомом, поскольку никто не пытался в нем достичь буквального следования фактам».
Де Ниро защищал позицию своего режиссера, но до определенной черты.
«Эпизод с «русской рулеткой» — это метафора, — замечает актер. — Люди говорят, что такого не было, но зато это здорово действует. Это шокирует людей гораздо больше, чем если бы им просто показали еще один бой. Так что они увидели метафору, и, на мой взгляд, она вполне осмысленна. Она вполне подходит».
Но на самом деле Де Ниро не очень-то нравилось во время съемок, что вьетконговцы ставят деньги на кон, наблюдая мучения своих пленников. Он всерьез поспорил с режиссером, но Чимино победил.
«Я читал книги о вьетнамской войне, — замечает Де Ниро, — и там от американских солдат в плену всегда требовали только признать, что они не правы, признать себя агрессорами во Вьетнаме. О деньгах речи не было. Речь шла об идеях. Не то чтобы Чимино на мои слова сказал: нет, я не согласен. Я думаю, он просто считал, что ставка на деньги будет в стиле всей картины. Вообще работа режиссера — сложная штука, критиковать — всегда легко. А в сайгонских сценах — другое дело, тут уж, конечно, ожидаешь увидеть взяточничество, коррупцию и все такое. Но в северовьетнамских тюрьмах, там было иначе. Вам могли просто подсунуть какой-то документ и предложить подписаться под признанием в своих ошибках или просто сказать: дескать, да, я был не прав, что пришел сюда воевать. Что-нибудь в этом духе, мне кажется, было бы вернее. Это очень приподняло бы картину».
Споры о нравственном отношении Чимино к истории своей страны можно вести еще долго, однако ясно, что Де Ниро и его партнер по эпизоду с «русской рулеткой» Уокен выдержали непростое испытание. Они снимались, сидя в бамбуковых клетях, сработанных на реке Квай, находясь по плечи в воде.
«Все было совершенно реальным, — вспоминает Уокен. — Это было чертовски неприятно, и нам пришлось долго снимать эпизод. Мы были связаны. Вокруг кишели настоящие москиты. Настоящие крысы».
Хотя до того он снялся уже в дюжине фильмов, именно с «Охотника на оленей» началась карьера Уокена как звезды. Он уже был сложившимся, опытным театральным актером, но шутил, что на экране выглядит, как Бланш Дюбуа из пьесы «Трамвай «Желание».
«В фильмах мне приходится уповать на доброту чужих людей», — сказал он в интервью «Нью-Йорк таймс».
Одним из этих «чужих людей» оказался Де Ниро. Уокен давно уже с интересом следил за его киноролями и, работая над образом Ника, многое почерпнул у Де Ниро.
«По фильму наши герои знакомы около двадцати лет, между ними крепкая дружба. И я думаю, мои дружеские чувства к Де Ниро тоже помогают создать ощущение теплоты между нашими героями», — говорит Уокен.
Именно Де Ниро решил использовать собственный актерский прием для того, чтобы вызвать у Уокена нужную реакцию во время съемки эпизода с испытанием «русской рулеткой». Его герой сначала отказывается брать револьвер, когда их заставляют сыграть в эту игру. Де Ниро предложил режиссеру, чтобы один из вьетнамских охранников ударил Уокена, так чтобы бедняга Уокен не подозревал о том, что должно случиться…
«Это был один из самых трудных для меня моментов в фильме, где я каждый раз выходил на площадку, думая про себя: хотел бы я знать, что мне теперь делать? — признавался позже Уокен. — Но когда тебя кто-то стегает, тут уже не до мыслей, не до придумывания своей реакции, и все получается само собой…»
И Уокен продолжает:
«Де Ниро — самый щедрый актер из всех, с кем я работал. В сцене почти в самом конце фильма я, к примеру, захожу в игральный зал и должен подобрать пистолет и приставить к своему виску. И Де Ниро показал мне, как это надо сделать. У меня вышел очень удачный кадр в фильме, и я должен сознаться, что он, в сущности, украден…»
Любопытная история приключилась в одном из городов, где происходили съемки «Охотника на оленей». Группа студентов собралась в фойе отеля «Холидей Инн» в Питтсбурге в перерыве конференции на тему «Как найти работу на каникулах». Они толпились в вестибюле, когда из лифта вышел Де Ниро — ярчайшая звезда Голливуда! — и стал проталкиваться сквозь взбудораженную толпу. Он так и вышел наружу, никем не узнанный.
Этот случай, описанный в журнале «Тайм» летом 1977 года, показался обозревателю настолько удивительным, что он окрестил Де Ниро «фантомом кино». В этой заметке, посвященной Де Ниро, было вскользь и очень деликатно отмечено, что, если бы, дескать, в том фойе появился Редфорд, Пачино, Хоффман или даже Брандо, среди студентов начался бы настоящий переполох; казалось бы, именно им Де Ниро должен быть близок, и тем не менее они его не узнали…
Однако это вовсе не удивительно. Де Ниро не обладает той внешней броскостью, которой блистают Аль Пачино, Роберт Редфорд или Дастин Хоффман. Его черты скорее просто интересны, чем красивы или ярки. Он выглядит как самый обычный представитель среднего класса американцев, как один из тех, кто ходит по улицам в великом множестве. Его лицо — это «tabula rasa», «чистый лист», на котором актер волен изображать черты своих знаменитых киноперсонажей. Брюс Пирсон, Джонни Бой, Вито Корлеоне, Джимми Дойл, Майкл Вронски — все они выглядят совершенно по-разному. Их объединяет лишь то, что все они вылеплены из одной и той же внешне неприметной «глины», которая под светом юпитеров и под глазком камеры приобретает необыкновенные одухотворенные свойства. Но без камеры, как точно указывал Джон Катлер, вы ничего не увидите. По этому поводу обозреватель «Тайм» заметил однажды, что Де Ниро нет нужды избегать публики, ибо публика его, как правило, не узнает. Не существовало такого понятия, как «тип Роберта Де Ниро», в отличие от понятий «тип Роберта Редфорда» или «тип Аль Пачино».
