- Гриня, четверка берет на испуг. Бей по ней. Не подпускай близко... Коля, смотри за парой, что ушла вниз! Она атакует на "горке".
Перебрасывая пулемет с одного борта на другой, штурман посылал короткие светящиеся трассы, не давая четверке приблизиться. Потом Саша услышал перестук второго пулемета. Это стрелял Якушев по той паре "фокке-вульфов", которая, разогнав на пикировании скорость, вышла на "горку", пытаясь атакой снизу решить судьбу разведчика.
Истребитель с белым винтовым коком и молниеобразной стрелой на фюзеляже, будучи на "горке", с большой дистанции выпустил длинную пушечную очередь. Николай выждал и ответной очередью прервал его атаку. "Фокке-вульф", переваливаясь через крыло, распластался своим грязно-серым брюхом, и стрелок-радист успел прошить его второй очередью.
Словно задумавшись, что ему дальше делать, истребитель завис. Получив еще очередь из пулемета штурмана, "белая стрела" отвесно пошла вниз.
Пока штурман и стрелок отбивали атаку истребителя с молниеобразной стрелой, его ведомый успел дать прицельную очередь из всех своих пушек. Снаряды зацепили правое крыло и хвост "Пе-2". Ответный огонь стрелка-радиста заставил фашиста прервать атаку и прекратить огонь. Из его фюзеляжа заструился дым...
Гибель двух самолетов охладила пыл остальных гитлеровцев. Они на какой-то миг замешкались, прекратив обстрел. Александр воспользовался этим и бросил машину в отвесное пике. Фашисты погнались, но опоздали. Саше удалось оторваться от них.
Обшивка побитого крыла вибрировала. За самолетом тянулись газообразные струи...
Разогнав самолет до скорости, намного превышавшей максимальную, Александр вывел его перед самой водой. Придя в себя от страшной перегрузки, летчики увидели под крылом свои острова.
Со стоявших вблизи кораблей зенитчики открыли отсекающий огонь. Фашисты отвернули, ушли к востоку от острова, спикировав до воды. Они знали: подбитый разведчик обязательно должен пройти над заливом на Ленинград.
Саша разгадал нехитрый замысел фашистских истребителей. Лететь на Ленинград - значит быть сбитым. Но и другого пути не было.
"Что делать? Что делать?" - мучительно искал он решение. Виража над островом, он вдруг заметил среди темного гранита маленькую площадку, "пятачок". Спустился пониже, прикинул на глазок длину и передал экипажу:
- Лететь домой нельзя... Собьют... Будем садиться на остров.
Штурман возразил:
- Там же нет аэродрома! Не сядем...
- Будем садиться! Приготовьтесь! - твердо заявил командир.
- На живот? - спросил Григорий.
- Да ты что? Ломать самолет? Будем сажать на колеса... Летчик стал выпускать шасси, а они - ни с места.
- Штурман, давай вручную! - крикнул Александр, делая еще круг над островом.
Шасси вышли.
Увидели матросы на острове, что бомбардировщик идет на посадку, и давай махать бескозырками: садиться, дескать, нельзя. Но Саша шел на посадку. Он точно сделал расчет. И, чуть не зацепив колесами за глыбы гранитных валунов, приземлил самолет на крохотную площадку, остановившись у скалы. Не успел "петляков" закончить пробег, как к нему подкатила санитарная машина. Из кабины с брезентовой сумкой, надетой через плечо, выскочила взволнованная молоденькая медицинская сестра в морской форме.
А летчики оказались как в мышеловке. Фонарь кабины не открывался. Полозки, по которым он двигался, зацепили снаряды "фокке-вульфа" и расклепали их.
Саша мог бы аварийным способом сбросить фонарь, но, падая, он побился бы о гранит. Командир экипажа не мог этого допустить.
Первым из самолета выбрался Николай. Он пролез через верхний астролюк, спрыгнул на землю. Схватив кусок гранита, бросился под фюзеляж и стал бить им по замку, закрывавшему нижний люк.
Медицинская сестра подбежала к Николаю и с волнением в голосе спросила:
- Раненые есть?
- Есть! Спасайте! Спирт есть?!
- Есть...
- Давайте скорей!
Сестра поспешно открыла сумку, вытащила небольшую плоскую склянку со спиртом - и в руки Николаю.
А он без тени улыбки, не проронив ни слова, положил склянку в карман комбинезона и - снова стучать по замку.
Наконец, замок подался. Люк открылся, и через него на землю выпрыгнули Александр и Григорий.
Не замечая сероглазой медицинской сестры в темно-синем берете, из-под которого выглядывали светлые кудряшки, ребята бросились обниматься и целоваться.
- Побратались мы, - рассказывал Саша, - а Николай вдруг лукаво подмигнул и, вытаскивая из кармана склянку со спиртом, произнес:
- По случаю благополучного выхода из неравного боя и отличной посадки на "пятачок" есть предложение пригубить вот из этой скляночки.
- Гриня, ты только посмотри на него - вот это ловкость! Не успел оказаться на матушке-земле, как в руках уже склянка со спиртом. Откуда она у тебя?
- Товарищ командир, это... Это подарок... От морской русалки...
- Ну коль от русалки, да еще морской, пригубим... И ребята пригубили. Склянка тут же опустела.
А "морская русалка" увидела, как из ее склянки не по назначению исчез спирт, подбежала к Николаю и с гневом обрушилась на него:
- Что вы сделали, товарищ летчик? Где же раненые?
- Здесь все раненые, - не моргнув глазом, ответил Николай. - Главное машина раненая. Посмотрите, сколько у нее ран, и из каждой течет самолетная кровь. Вот мы в медицинских целях и пригубили... Не обижайтесь!
Вскоре выяснилось: самолет поврежден значительно серьезнее, чем экипаж мог предполагать. Снаряды "фокке-вульфа" срезали антенну, расклепали полозки кабинного фонаря, попортили обшивку хвоста и крыла, разбили генератор, посекли масляные магистрали и гидросистему выпуска шасси. Наконец, сильно была повреждена хвостовая часть фюзеляжа. При выпуске колес костыль не вышел, и на посадке всю нижнюю часть хвоста срезал гранит.
Для ремонта самолета прибыл катер с авиационными техниками. Работа закипела.
Прошло несколько дней, и самолет выглядел как новенький, будто на остров его доставили с завода. Все теперь было готово к отлету. Но как взлететь? Это дело оказалось куда сложнее, чем сесть...
Александр с Григорием несколько раз измерили шагами длину площадки, и, как ни подсчитывали, для взлета ее не хватало.
Неужели попали в ловушку? И, хотя риск оказался большой, они решили взлетать...
Саша попросил моряков помочь им. Матросы откатили самолет к самой границе площадки, поставив его хвостом к гранитным валунам. Экипаж занял свои места. Матросы держали самолет за хвост. Заработали оба мотора. Прогрел их Саша, опробовал, а когда моторы раскрутили воздушные винты до максимально возможных оборотов, кивнул Грише головой.
Штурман выстрелил из ракетницы. Это был сигнал матросам: "Отпускайте хвост".
