они назвали книгу о родном человеке? «Разведчик Николай Кузнецов»! Не «Мой брат Николай Кузнецов», не как-нибудь еще, поизобретательней, а вот так вот просто и незатейливо — про разведчика. И когда ты читаешь это небольшое, но очень показательное произведение, ясно понимаешь, что оно брату и сестре надиктовано. Сами знаете кем. Уж больно уши торчат из каждой формулировки. При этом надо понимать, что последний раз они видели своего брата в 1938 году в Свердловске, задолго до начала его «разведывательной деятельности». Есть, правда, апокриф о том, что брат Виктор встречался с ним в Москве в 1942 году, но о реальности этого свидания речь впереди.
Есть бесчисленное множество книг, но все они так или иначе переписывают гладковский труд, дополняя его собственными интервью с участниками событий, или с теми, кто знал участников событий, иногда безбожно перевирая информацию, иногда пользуясь просто слухами, часто подстраивая неудобные факты под красивую легенду. Цель таких произведений понятна: поддерживать конфетный образ прекрасной души советского разведчика, гневно отметая все и всяческие сомнения в его ангельской сущности. Ну, это неинтересно, разве что иногда сквозь сусальное золото прорываются крупицы истины, высвечиваются противоречия и нестыковки, что позволяет добавить несколько штрихов к реальной личности Кузнецова (или того, кого нам представляют под этим именем).
Чем будем в этом случае руководствоваться мы? Монографией Гладкова «Легенда советской разведки — Н. Кузнецов», как наиболее полной (в том числе, полной нестыковок) информации о том, кого мы называем разведчиком и даже «легендарным разведчиком». Ничего не попишешь, ведь только этот автор имел доступ к тем самым таинственным архивным материалам. Но, конечно же, используем и творения других исследователей жизни Н. Кузнецова, там иногда попадается нечто, на что стоило бы обратить внимание.
Да простит меня читатель за весьма пространные цитаты, но без них у нас никак не получится разобраться и понять, с чем же мы имеем дело. Предупреждаю сразу — цитат будет много. Но все они интересны. Так что — терпение, читатель, терпение!
Итак — вперед!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ДЕТСТВО, ОТРОЧЕСТВО, ЮНОСТЬ. НИКАНОР
В списке населенных мест Камышловского уезда Пермской губернии, составленном на 1908 год, о родной деревне Николая Кузнецова сказано: «Деревня Зырянская расположена в трех верстах от ближайшей церкви и библиотеки в селе Балаир; в 93 верстах от уездного города Камышлова, в 19 верстах от ближайшей железнодорожной станции, почтовой конторы, телеграфа. Число дворов 84. Население: мужчин — 202, женщин — 194, бывшие государственные крестьяне, православные и раскольники, русские», — так начинает Гладков биографию Кузнецова.
Типичный былинный зачин о происхождении будущего героя, показывающий, что вышел он из самых низов. Но хоть и из крестьянской семьи, но из той, в которой ценилось образование. Старшая дочь Кузнецовых, Агафья, закончила пять классов гимназии [2] в уездном Камышлове, что давало ей право стать учительницей. Учительницей она всю жизнь и проработала.
«Третий ребенок в семье Кузнецовых появился на свет 27 июля 1911 года и наречен был Никанором, по-домашнему Никой, или Никешей. Следует сразу предупредить, что в биографии Николая Кузнецова по сей момент еще много неясностей, и первая связана как раз с днем и годом его рождения. Дело в том, что Иван Павлович был из старообрядцев (по приведенному выше „описанию“ — раскольников) и многих обрядов официальной православной церкви не признавал, да и вообще, в отличие от богомольной Анны Петровны, был почти что не религиозен, а потому детей своих не крестил.»
Так был «почти что не религиозен» или был старообрядцем? Это как бы разные вещи. Дело даже не в том, что Гладков путает два понятия. 17 октября 1905 года был издан царский указ «Об укреплении начал веротерпимости», гласивший: «Присвоить наименование старообрядцев, взамен ныне употребляемого названия раскольников, всем последователям толков и согласий, которые приемлют основные догматы Церкви Православной, но не признают некоторых принятых ею обрядов и отправляют своё богослужение по старопечатным книгам». Так что раскольниками старообрядцы именовались до 1905 года, это просто два разных именования одного и того же явления. А вот течений в старообрядчестве была масса.
Справка:
На Урале и в Западной Сибири традиционно были очень сильны староверческие общины — в эти края противники никоновской реформы [3] бежали от репрессий официальной церкви. В Екатеринбургской губернии на 1897 год числилось 54,900 старообрядцев. Поэтому не случайно, что именно в Екатеринбурге прошел в 1911 году I Всероссийский съезд старообрядцев. Здесь же, в Екатеринбурге, издавался журнал «Уральский старообрядец».
Почему столько внимания уделяется вопросу религиозности родителей Никеши Кузнецова? Да по очень простой причине: хотя старообрядцы и придавали огромное значение образованию, но образованию староверскому, а не обучению в земских школах, где «не учат ни псалтыри, ни канонам, ни пению по крюкам», поэтому готовили староверы учителей «из своих». Жаль, что Теодор Гладков не указал, какой именно учительницей была Агафья Кузнецова, вполне возможно, что как раз системы старообрядного образования.
Вообще, деревня Зырянка (ранее Зырянская) даже церкви своей не имела, топать до ближайшей нужно было три километра. Ну так на то она и деревня, а не село, село — это где церковь есть! Кстати, деревня считалась большой, если в ней было больше 30 дворов. В Зырянке было 84. Большая деревня.
«Как мы уже знаем, родители нарекли его Никанором. Имя это мальчику почему-то не нравилось. Подростком он предпочитал называть себя Николаем, но когда официально поменял имя, в точности неизвестно. В комсомольских документах, относящихся к началу 1930 года, он значится Никанором, а в 1931-м — уже Николаем. Паспортов тогда еще в нашей стране не существовало. Паспортная система с обязательной пропиской начала вводиться в СССР лишь в 1932 году, выдавались новые документы жителям городов не одновременно, и к тому же — не всем… Кузнецов к тому времени был уже горожанином. Покидая Кудымкар и перебираясь в Свердловск, он имел на руках паспорт на имя Николая».
Как интересно! Чем же не нравилось парню из глухой деревни (поверьте мне, выросшему на Урале, бывавшему и в Талице, и в Камышлове, и в Камышловском районе — глухой, поистине глухой! [4]) имя Никанор? И почему его необходимо было сменить на Николай? И то, и другое имеют греческое происхождение, оба связаны с победой, да и звучат практически одинаково. Смысл? Впрочем, примем на веру то, что 20-летнему парню просто не нравилось его имя, а тут как раз и возможность подвернулась — выдача паспортов. С этим мы потом еще разберемся.
«Учиться Ника Кузнецов начал
