Дмитрий Шестаков - Упрямый классик. Собрание стихотворений(1889–1934)

Полно, мой добрый хозяин! к чему в свой кубок глубокий
Льешь упоительных чар южного нектара мне?
Верь мне, и самая Геба меня б опьянила не слаще,
Чем этот воздух и зной, эта прозрачная даль,
И на пороге твоем, меж роз и зелени, взоры,
Полные солнца и мглы, дочери смуглой твоей.

Юноша, гнев свой смири! Оставь назиданья, о старец!
Право, безумен, смешон ваш раздражительный спор.
Сердца жар не тебе залить, беспощадная мудрость,
Опыт медлительных лет, пепел потухших огней.
Страстное чувство, не ты признаешь венец упоений
В нежности тающих сил, в строгом сознаньи конца.

Вот изваянье любимицы мудрого Зевса.
Смотришь, как строгий резец в благородном усильи,
Творческим духом провидя высокую тайну,
Мрамору твердому предал божественный образ.
Смотришь – и молишься чистому счастию знанья,
Мысли кипящей и мудрости тихим вершинам.

В дальнюю чащу лесов укройся, дрожащая нимфа.
Слышишь, как рог заревел, как заливаются псы.
Дерзкий пришелец в твое вторгается влажное царство…
Где же твои соловьи? Где же молчанье твое?
Треск и проклятья кругом, – и дикая жизнь торжествует
Здесь, на могиле твоих тайных мечтаний и снов.

Мшистые камни… стена… то шепот, то стоны молитвы…
Вы ли, гонимые, здесь бледной стеснились толпой?
Мрачною верой горят, как факелы темные, взоры;
Буря рыданий и слез к темному небу растет…
«Боже! Мы – прах пред Твоей венчающей верных десницей.
Боже! Открой нам, открой недостижимый Сион!»

Грустно ты, колокол старый, на ветхой поник колокольне.
Вижу: уж больше тебе дальний простор не будить
Светлым, как день, торжеством улетающих в небо хвалений,
Строго протяжной волной долгих надгробных молитв.
Позднего ль ветра крыло тебя торопливое тронет —
Глухо последним «прости» скажется гулкая медь.

Тот был душою герой, кто в бледном преддверии гроба,
В темных угрозах чумы жизни разгадку обрел:
Смерти – молчанье могил и мрамор холодных надгробий,
Жизни – веселье и блеск, жизни – любовь и цветы.
Бодро испей до конца всю чашу манящих восторгов —
Черная смерть у дверей в строгих одеждах стоит.

Месяц серебряный в темные наши аллеи,
В самую чащу ветвей проникает… О, выйдем,
Выйдем на эту лужайку на это сиянье!
Спите волненья мятежные! Ласковой ночи
Чистое в дар принесем и незлобивое сердце,
Нежность смирения, нежность и слез, и молитвы.

Что за тревожную ночь послали сегодня мне боги!
Строго-прекрасная к нам в светлом молчаньи сошла.
Небо казалось очам фантастично-глубокой поэмой,
Полной мерцающих тайн, полной звездящихся слез.
И к озаренной воде сбегались туманные тени,
Точно сбирались отплыть и поджидали гребца.
Нервы натянуты были, как струны, готовые к пенью…
Вдруг исполнительный пес поднял отчаянный лай.
Чу! полководца признала и славит лохматая стая;
Резко дисканты визжат, глухо рокочут басы.
Мудрый политик мирит, а молодость требует боя,
И разглашает набат внутренней смуты пожар.

Жадно крикливая праздность о новом и судит, и рядит;
Ты же, без жалоб неся старый терновый венец,
В образах странных уму, но чуткой приемлемых верой,
В образах темных пока, правды лелеешь зерно, —
Чтоб через много веков, поколений чрез много, быть может,
С них, с побежденной толпы, полною мерой собрать.

С тихой и светлою думой твои пробегаю страницы:
Это – безбрежная даль, – родины милой поля,
Это – горячая кровь безбрежно широкого сердца,
Это – свежо и легко мир облетевшая мысль.
Только великой стране дается великий художник,
Лишь океан красоты перлом бесценным дарит.

От красоты и в дни глухие
Я всё отречься не могу:
Оставь цветы полусухие
На этом голом берегу.
Сквозь глыбы грубого гранита
Ловя луч солнца золотой,
Пусть мне дохнут они забытой
Навек отпетою весной…

Сменяются и долы, и леса,
Под ровный гул бегущего вагона.
Звенят ручьи из сумрачного лона
Глубоких скал, как горная роса.
И в новых красках светлый небосвод
Обетами пленительными манит,
И все поет, томится и зовет
На новый путь, ему же и конца нет.

По сопкам ползают туманы,
Но так горяч встающий день,
Такие яркие поляны,
Такая сладостная тень.
И сердце рвется наслаждаться,
Не тратя радостных минут,
Покуда жить и любоваться
Приветы светлые зовут.
Мечта, как бабочка, как птица,
С цветка садится на цветок,
И детских сказок вереница
Теснится в радужный кружок.