В этот раз пришлось проявить максимальную строгость: и директора шахты, и главного инженера сняли с работы, исключили из партии и отдали под суд. По-другому нельзя было. Отсутствие соответствующих условий для человека труда всегда приводит к тяжелым последствиям.
Работа областного масштаба ярко раскрыла для меня многие вещи. Поскольку и Центр, и республика спрашивали только за металл и уголь, как в Темиртау, так и в Караганде из рук вон плохо обстояло дело с привлечением женщин к производству. Доскональный подсчет показал, что в Караганде и Темиртау из числа трудоспособного населения 50 тысяч человек не были охвачены работой. Написали письмо союзному министру и получили возможность открыть в области объекты легкой промышленности. Могу с уверенностью сказать, что добиться всего этого позволило то, что вырос я в основном в рабочей среде, хорошо знал психологию человека труда, цену труду. Губернатор Омской области России Леонид Полежаев, который раньше работал в Карагандинской области, в своей книге писал, что «Назарбаев вырос не в партийной колыбели». И это правда.
Могу утверждать, что самые удивительные моменты своей молодости ощутил именно в Темиртау и Караганде. Позже одно из самых трудных испытаний в период руководства страной прошло тоже на карагандинской земле. В июле 1989 года, когда шахтеры вышли на массовую забастовку, сложилась по-настоящему напряженная обстановка. В те дни я был в Москве. Не было еще месяца, как приступил к обязанностям руководителя республиканской компартии. Все бразды правления еще находились в руках Кремля. Предварительно переговорил с Горбачёвым, Рыжковым, другими высокопоставленными лицами, посоветовался по вопросам, которые можно решить в ближайшее время, и сразу же прилетел в Караганду. Из аэропорта напрямую поехал на площадь, где проходил митинг. «Дорогие шахтеры! Дорогие земляки!» – начал я свое выступление. Говорил около часа. Пятнадцать тысяч человек, собравшиеся на площади, слушали, соблюдая тишину. Я открыто говорил о положении внутри страны и о том, почему бастующие шахтеры наносят себе же вред. Шахтеры отнеслись с пониманием. Сообщил им, что первый секретарь обкома Локотунин по их требованию будет освобожден от занимаемой должности, что можно согласиться и с требованием шахтеров о снятии с работы руководителя объединения «Карагандауголь». Вскоре из Москвы прибыли приглашенные мной союзный министр и другие ответственные лица. Прямо сказал им: «Вы рассматриваете Казахстан только как источник сырья. Надо изменить вашу политику». Через каждые два часа делали перерыв, работали всю ночь. Шахтеры тоже всю ночь не покидали площадь, продолжали митинговать. В 6 часов 15 минут я вновь поднялся на трибуну. Доложил о принятых мерах. В конце концов горняки дали понять, что поддерживают нашу работу и надеются на нас, на том и разошлись. Нелегко было добиться, чтобы 30-часовая забастовка мирно разошлась, главное – найти пути удовлетворения актуальных запросов шахтеров, доказать неуместность их отдельных требований. Проблемы шахтеров были связаны тогда с общей обстановкой в стране. Производственные объекты стали останавливать работу. Снизился спрос на уголь, поэтому зарплата горняков резко уменьшилась. Свое влияние оказал и дефицит продовольствия.
Это событие заставило серьезно задуматься. Позволило максимально осознать, насколько глубоко лежат корни проблемы. Впоследствии, в начальную пору независимости, когда коллектив комбината на несколько месяцев остался без зарплаты, мы, анализируя все имеющиеся возможности, пришли к выводу, что следует обратиться за помощью к иностранцам. Сегодня известно всем, что в последующие годы было обеспечено стабильное развитие комбината. Время показало, что только опора на иностранного инвестора была единственно верным путем спасения производственного гиганта Сарыарки.
И население Караганды, и руководство республики, и Московский центр высоко оценили мою работу на посту секретаря, второго секретаря областного комитета партии. Через два с половиной года я был избран секретарем Центрального комитета Компартии Казахстана по вопросам промышленности.
Если до переезда в Алматы 17 лет моей жизни прошли рядом с родителями, то 21 год – на Украине и на земле Сарыарки. Работая там, я окончил высшее техническое учебное заведение при Карметкомбинате – филиал Карагандинского политехнического института, затем получил диплом трехгодичной Высшей партийной школы при Центральном комитете КПСС. Здесь сформировался мой характер. Сложилось мировоззрение. По правде говоря, именно здесь стал разбираться, что есть что и кто есть кто. Из всех испытаний школы жизни меня успешно вывело то, что с детских лет я был приучен к труду.
Жизнь многогранна, у нее бывают высокие вершины и глубокие рвы, крутые повороты и разные маневры, трудно везде и всегда принимать исключительно правильные решения. Но в жизни есть один путь, который никогда не позволяет заблудиться и всегда окружен почетом. Это трудовой путь. Он определяет место человека в жизни, в обществе. Лично я, как человек, всю жизнь убеждающийся в этом, призываю и весь народ следовать этим верным путем. Только труд, труд и труд может изменить и эпоху, и общество, и человека. Еще раз повторяю: для нас труд – решающий национальный фактор. Какой мы будем нацией, определяет то, как мы будем трудиться. Только труд способен сделать страну достойной, мощной.
В заключение скажу, что свою судьбу я не рассматриваю в отрыве от Магнитки и Темиртау. Этот город взрастил меня как гражданина, а Караганда сформировала меня как государственного деятеля. Здесь еще раз хочется повторить, что не будь в моей жизни Темиртау и Караганды, великой вдохновляющей веры Сарыарки, не стал бы я Президентом.
Впереди – Алматы.
Предыдущую главу я закончил словами «Впереди – Алматы». В эту короткую фразу я хотел вместить свою любовь и тоску по прекрасному городу у подножия величественного Алатау. Кто в те времена не хотел жить в Алматы? Великолепный город, который начинает сниться каждому, кто увидел его хоть раз. К тому же это город на моей родной земле, куда я с детства ездил на лошади, на телеге, а позднее – на автобусе. Столица нашей республики. Алматы притягивает меня еще по одной, точнее, главной причине – буквально рядом с городом жили мои родители. Мать, когда переживала, что ее сын долгие годы работает далеко и видеть его доводится только раз в год, во время его отпуска, сокрушалась: «В Алматы работа находится всем, но почему-то только не моему Нурсултану». Теперь я возвращался в Алматы. Но, признаться, в душе особого ликования не было. Потому что за два года до этого, в 1977 году, скончалась мама. Она так и не увидела возвращения сына в Алматы. Тогда было ощущение, словно небо свалилось на землю. Я буквально до этого ездил в Шамалган, виделся
