Неужели свобода и демократия не для России и нас опять занесёт в иную форму тоталитаризма? Страшно подумать, особенно нашему поколению, так много хлебнувшему непростых обстоятельств коммунистического режима…
Мы были в Мельбурне в центре искусств на опере Верди «Трубадур» и на Реквиеме Моцарта. Нужно сказать, что это всё на очень хорошем уровне.
Обнимаю Вас. Ваша В.А.
От Г. Н. Петровой — В. А. Троицкой25 декабря 1994 года
Боюсь, что моё письмо не дойдёт до Нового Года, но я думаю, что Вы и так знаете, что я не могу не вспомнить Вас под Новый Год…
Мы подходим к 1995 году с запасом энергии и оптимизма. Если бы не история с Чечнёй, я как всегда сказала бы, что болезнь общества развивается по законам социальной медицины, но Чечни можно было бы избежать, если бы цыкнуть на Дудаева вовремя. Когда-то, когда я была студенткой Педагогического Института и слушала курс Психологии, лектор сказал фразу, запомнившуюся мне на всю жизнь: «Прежде чем что-то пообещать или чем-то пригрозить, продумайте до конца, действительно ли вы способны выполнить своё обещание. Если нет, то невыполненное обещание или угроза навсегда похоронят Ваш авторитет. Если да, подумайте о том, что из этого проистечёт, и этого ли Вы добиваетесь». Провозгласив право наций на самоопределение вплоть до отделения, никто, видимо, не подумал, выполним ли мы этот популистский лозунг и чем он грозит в случае выполнения. Ну а в остальном, несмотря на повышающиеся цены, празднуем всё как гоголевский городничий и на Антона и на Ануфрия. Начинаем с католического Рождества, потом Новый Год, потом православное Рождество, а там уже и до старого Нового Года недалеко. Примерно месяц назад показывали по телевизору, как в Питере на Фонтанке установили памятник Чижику-Пыжику. Ну, скажите, может ли пропасть страна, где есть люди, способные во время социального катаклизма выдумать и осуществить создание памятнику Чижику-Пыжику? А Вы ещё удивляетесь, откуда мой оптимизм?
Наш с Вами Институт стоит на месте, всё ещё, как Вы помните, рядом с зоопарком. На нём мемориальная доска (верх безвкусицы) с именами всех академиков и членов-корреспондентов Академии наук, хоть день проработавших в этом доме.
Ещё у меня такое огорчение. Получили мы грант от Сороса, но такой ничтожный, всего пять тысяч долларов на год, что работать за счёт гранта не можем. Нам необходима экспедиция на Онежское озеро за ленточными глинами, и без глин этих никак нельзя, так как в заявке на грант мы обещали ответить на вопрос, была ли определённая вариация (95 лет) в определённый отрезок времени (перед экскурсом магнитного поля Гетенберг). Говорят, назвался груздем, полезай в корзину. Я согласна лезть в корзину, но как груздь, а не как сыроежка.
От В. А. Троицкой — Г. Н. Петровой17 марта 1995 года
Дорогая Галина Николаевна, кажется, моё одинокое австралийское существование постепенно заканчивается. Я познакомилась с прелестным чисто русским человеком, Ниной Михайловной Кристенсен. Говоря об отце, говорит «папочка», связана по рукам и ногам с мужем, который почему-то время от времени падает и ломает себе какую-нибудь кость. В настоящее время — это бедро, и, конечно, он беспомощен, а главное, не выносит её отсутствия. Говорить с Н.М. очень интересно и приятно, книг тьма, так что буду изредка её навещать. Кстати, она едет на Пасху в русскую церковь и предложила мне с ней поехать. Я уже ездила на Рождество в эту церковь и, хотя я не религиозна, в церкви ощущала какую-то благостность и покой и какую-то правильность пребывания в ней.
Нам с Кифом удаётся иногда выезжать на природу — обычно на океан или в горы, которые хорошо видны с нашего балкона. Вчера мы ездили туда за малиной. Там огромные фермы с гигантскими плантациями ягод. В отличии от Америки эти фермы расположены среди гор потрясающей красоты — столетние и значительно более старые деревья — могучие ели, сосны, дубы, удивительные, устремлённые ввысь эвкалипты, кое-какие европейские лиственные деревья, играющие всеми цветами радуги, — а главное воздух, горный воздух, от которого хочется жить. Конец сезона, но малины много — ешь сколько хочешь.
От Г. Н. Петровой — В. А. Троицкой 31 мая 1995 года
Дорогая Валерия Алексеевна!
В вашем последнем письме Вы спрашиваете, что меня больше всего удручает в нашей жизни, а что больше всего радует. Больше всего меня радует, что, несмотря на семьдесят четыре года геноцида, среди интеллигенции сохранилось так удивительно много умных, думающих, порядочных людей с высоким интеллектом и нравственностью. Это залог возрождения России. Больше всего угнетает вседозволенность, начиная с возможности нести с экрана телевизора и через прочие средства массовой информации всё, что придёт в голову (необдуманно, без проверки фактической стороны), и кончая безнаказанностью при нарушении этики отношений и уголовного кодекса. А всё остальное — цены, к которым всё время приходится приспосабливаться заново, плохо работающий транспорт, невозможность ориентироваться и правильно спланировать завтрашний день, отсутствие помощников по работе — всё это, конечно, неприятно, но всё это кончится как по мановению волшебной палочки, как только прекратится спад производства. Когда это будет? Если послушать телевизионных брехунов — через тысячу лет. Если познакомиться с мнением информированных и понимающих то, о чём они говорят, людей — то, может быть, в ближайшие два — три года. Я слышала доклад человека в ранге, по бывшим меркам, Министра Геологии об энергетических ресурсах (на общем собрании нашего отделения Наук о Земле) и запаслась оптимизмом.
Собственно, в жизни есть две настоящие ценности. Говоря математическим языком, одна — необходимая — здоровье и другая достаточная — друзья. А о материальных благах очень хорошо говорит моя соседка-приятельница: «Нет ничего дешевле денег». Кстати, материальная сторона жизни стала полегче: аккуратно выдают зарплату, в отпуск «без сохранения содержания» не выгоняют, по грантам почти полностью деньги переводят. Да и внешние показатели вселяют оптимизм, инфляция заметно снизилась…
Целую Вас
Ваша Г.Н.
От В. А. Троицкой — Г. Н. ПетровойИюль 1997 года, Упсала, Швеция
Дорогая Галина Николаевна, мы в Швеции в Упсале на конференции МАГА. Здесь много наших русских коллег и невыносимая жара, так что трудно находиться на сессиях, духота невыносимая, так что хоть и интересно, но меня надолго не хватает. Как Вы знаете, мы собираемся в Москву и поскольку я теперь являюсь австралийской гражданкой, мне нужна виза, поэтому вчера посетили Российское посольство и кроме обычной бюрократии я получила по «мордам», от чего уже отвыкла и потому пережила это более болезненно, чем следовало бы. Просмотрев наши документы, люди из посольства мне сказали: «Валерия Алексеевна, мы Вам визу дать не можем, надо сначала получить российский зарубежный паспорт (в Австралии), потому что у Вас нет справки о том, что у Вас нет прописки (или квартиры) в Москве. Для этого Вам нужно в Австралии предъявить Ваш внутренний российский паспорт, и месяца через три — четыре получите зарубежный российский паспорт, по которому и будете ездить в Россию». Я говорю, что у меня нет внутреннего паспорта, совершенно растерявшись, но боясь их разозлить. Наверное, надо было резко ответить, что я австралийская гражданка, но испугалась, что они могут всё затянуть. Клерк, молодой человек, с печатью КГБ на лице, говорит: «Мы пошлём запрос, есть ли у Вас прописка в Москве, и тогда примем решение».
