приказать, а как данный приказ выполнить, когда выбирать членов комитета будут те же матросы, которые выбирали и два предыдущих состава?
В тот же день Развозов приказом № 6 объявил о роспуске Центробалта и предложил преступить к новым выборам. При этом он открыто предложил «произвести, где будет признано необходимым, изъятие из среды чинов флота, подозрительных лиц, призывающих к неповиновению Временному правительству и агитирующих против наступления». На новые выборы флотского комитета отводилось 10 дней. Одновременно в Центробалт прибыла специальная ликвидационная комиссия, которая приняла дела от членов комитета. К указанному сроку матросам удалось выбрать всего 35 членов нового Центробалта, которые и собрались 25 июля на «Полярной Звезде». Почувствовав за собой поддержку центральной власти Развозов уже заговорил с новым Центробалтом совсем по иному, чем раньше. На первом же заседании он обратился к избранникам с речью, в которой рекомендовал им поменьше заниматься политикой, сплотиться вокруг законного правительства и беспрекословно выполнять все их распоряжения. По его мнению, отныне на Центробалт должен был заниматься исключительно внутренними делами — проверять мандаты прибывающих на флот, решать вопросы быта, распорядка на кораблях и т. п.
Советские историки признают, что во второй половине июля 1917 года влияние большевиков на кораблях и в частях Балтийского флота значительно ослабло. В этом они винят, прежде всего, «разгул реакции и лживой агитации эсеров и меньшевиков». На самом деле, думается, все обстояло несколько иначе. В июле большевики потерпели поражение, а побежденные, как известно, ни у кого не вызывают особой симпатии. Массам нравятся только победители. Именно поэтому третий состав Центробалта в начальный период своей деятельности оказался почти вне большевистского влияния. Центробалт нового созыва первоначально занял «соглашательскую» позицию, и стал демонстративно послушен командованию. Впрочем, это не помешало новым членам комитета сразу же вступить в новую конфронтацию с властью по той лишь причине, что матросам к этому времени уже не нравилась любая власть над ними. Уже на первых десяти заседаниях вопреки пожеланиям Развозова, центробалтовцы занялись решением политических вопросов. И хотя пока они голосовали в основном в духе Временного правительства, в целом тенденция была для власти опасная. При этом наряду с членами комитета третьего созыва, с «Полярной Звезды» никуда не делись и члены Центробалта первого и второго созыва. Им так понравилось командовать флотом, что они не имели ни малейшего желания возвращаться на свои корабли и части. «Старые центробалтовцы» сидели на заседаниях, выступали, внося неразбериху в работу флотского комитета.
Разумеется, что одним из первых вопросов, который был поднят новым Центробалтом, стал вопрос освобождения своих арестованных в Петрограде предшественников. С этой целью в Петроград были отправлены матросы Д. Морейко и Ф. Кузьмин. Тогда же флотские комитетчики решили снова поднять над «Полярной Звездой» собственный никем не утвержденный флаг Центробалта. Этот, казалось бы, второстепенный вопрос вызвал больше волнение на флоте. Когда Центрофлот отказал Центробалту в собственном флаге, что было вполне законно, то матросы 1-й бригады линкоров (по напущению центробалтовцев) послали еще одну делегацию в Питер. А затем Центробалт перешел в наступление. Уже 31 июля он вынес решение, в котором говорилось, что «ни один приказ, касающийся жизни Балтийского флота, не должен быть опубликован без рассмотрения его Центробалтом, если таковой не касается оперативной или навигационной части». Другими словами матросов интересовали, прежде всего, вопросы политические, в которых они считали себя специалистами, а не оперативные и навигационные на знание которых они пока не претендовали.
С первых чисел августа политическая обстановка на флоте стала понемногу меняться. В Центробалт все чаще с кораблей и береговых частей начали поступать резолюции судкомов с выражением недоверия Временному правительству. Одновременно стал расти и авторитет большевиков, как партии столь же откровенно ненавидевшей правительство, как и сами матросы.
Это позволило большевикам при довыборах в члены Центробалта провести некоторое количество своих сторонников. Отныне позиции РСДРП (б) там стали достаточно прочными. Этот факт не остался без внимания руководства Морским министерством. Поэтому управляющий министерством Лебедев выступил с заявлением о том что «безответственная часть Центробалта снова вносит смуту во флоте» и потребовал от Временного правительства не оставить это безнаказанным.
Центробалт в долгу не остался и принял собственную резолюцию, в которой назвал заявлением Лебедева гнусной провокацией против дела революции. Однако боязнь Лебедева относительно радикализма Центробалта была излишней. Уже на следующий день после грозной отповеди ему, тот же Центробалт опротестовал выступление против правительства сразу нескольких кораблей и береговых частей. Дело дошло до драки между представителями противоборствующих партий. В результате рукопашного противостояния был переизбран президиум комитета. Власть в нем захватили на этот раз большевики. Однако общий расклад сил в Центробалте пока был не в их пользу. Из 78 членов комитета всего лишь 15 являлись последовательными большевиками. 8 были эсерами, а 18 меньшевиками. Остальные 27 членов комитета являлись беспартийными и при голосовании весьма часто меняли свои взгляды весьма часто. Поэтому в большинстве случаев эсеро-меньшевистская группировка одерживала верх.
П. Басанец. Родина в опасности. 1985
Однако большевики и здесь не растерялись. Вначале им удалось добиться решения о расширении состава комитета еще не семь человек. Когда же начались сами довыборы, матросы-большевики занялись этим вопросом конкретно, в отличие от своих конкурентов, пустивших довыборы на самотек. В результате все семеро довыбранных оказались большевиками. Это вызвало скандал в Центробалте, но эсеры с меньшевиками ничего изменить не смогли, так, как формально вся процедура выборов была соблюдена. Таким образом, большевистская фракция составила уже 22 человека. Помимо этого большевики привлекли к себе и 8 человек из состава беспартийных, которые теперь в большинстве случаев стали их поддерживать.
А вскоре на кораблях и в частях уже обсуждали статью В. И. Ленина «К лозунгам», в которой вождь большевиков предлагал снять лозунг «Вся власть Советам» и готовиться к вооруженному мятежу. Статья пришлась матросам по вкусу — это было именно то, что они желали в июле — вооруженный мятеж и захват в свои руки всей власти в стране. В бесхребетных Советах матросы и сами уже давно разочаровались, как и в демократическом правительстве, а вооруженная буза была им по вкусу. Авторитет большевиков сразу резко пошел вверх. Во-первых, они, так же как и матросы, больше всех пострадали от карательных санкций Временного правительства. Во-вторых, они тоже теперь желали получить все и сразу с помощью оружия. Числившиеся ранее в эсерах и меньшевиках матросы начали дружно переписываться из «плохих» партий в «хорошие». Впервые с февраля месяца образовались большевистские организации на линкорах «Гангут», Севастополь», «Андрей Первозванный», броненосных крейсерах
