Кроме того, мы знакомились с работами борцов за свободу, очень много сделавших для негритянских общин в Соединенных Штатах. Бобби собрал все речи Малькольма Икса и подытожил его идеи, пользуясь материалами газет наподобие «Бойца» и «Говорит Мухаммед». Мы тщательно изучали все эти материалы. Хотя программа Малькольма по организации «Афро-американского единства» не была воплощена в жизнь, он ясно дал понять, что неграм следует вооружиться. Влияние Малькольма было всепроникающим. Мы не перестаем верить в то, что в «Черных пантерах» живет дух Малькольма. Зачастую довольно трудно внятно объяснить, чем определяется та или иная акция или программа или какое влияние она испытала в духовном смысле. Эти неуловимые вещи сложно описать, хотя они могут оказаться более значимыми, чем любое явное влияние. Поэтому все, что здесь сказано, не может передать в полном объеме огромное влияние, оказанное Малькольмом на «Черных пантер», хотя лично я убежден в том, что наша партия является продолжением дела всей его жизни. Я вовсе не утверждаю, что наша партия сделала то, что сделал бы Малькольм. Находится немало таких, кто приравнивает свои программы к программам Малькольма. Мы не претендуем на это, но дух Малькольма точно живет в нас.
Из всего этого — из книг, из работ Малькольма и впечатлений от его личности, нашего собственного анализа конкретной ситуации — и формировалась идея создания партии. Однажды, совершенно неожиданно, почти случайно, мы подобрали название для своей организации. Я читал памфлет, посвященный регистрации избирателей в Миссисипи. Там рассказывалось о населении округа Лоундес, которое взяло в руки оружие, чтобы сопротивляться насилию Истеблишмента. У них была своя эмблема — изображение черной пантеры. Несколько дней спустя, во время разговора с Бобби, я предложил сделать черную пантеру нашим символом и назвать наше политическое образование партией «Черная пантера». Пантера ведь свирепое животное. Вместе с тем она никогда не станет нападать первой, пока ее не загонят в угол. В этом случае пантера совершает бросок. Образ показался подходящим, и Бобби согласился с ним без обсуждения. Здесь мы поняли, что настала пора прекратить разговоры и начать реальные организационные действия. Хотя мы всегда стремились уйти от излишнего умствования и пустой болтовни, свойственных прочим организациям, на тот момент мы недалеко ушли от последних, оставаясь такими же пассивными. Пришло время действовать.
Полиция может работать в гетто, лишь установив там жесткий режим угнетения. Ни один из посланцев комиссара полиции, пусть даже с самыми лучшими намерениями в мире, понятия не имеет, как живут люди, перед которыми по двое, по трое гордо расхаживают полицейские, контролируя всех и вся. Само их присутствие является оскорблением, и оно продолжало бы оставаться таковым, если полицейские только бы и делали, что целыми днями раздавали леденцы ребятишкам. Они олицетворяют собой силу мира белых, они также служат средством достижения подлинных целей этого мира, попросту говоря, они нужны для того, чтобы держать негра там, где он заперт сейчас, ради криминальной выгоды и покоя этого мира.
Джеймс Болдуин. Пятая авеню, верхняя часть города // Никто не знает, как меня зовут
Весна 1966 года. У нас все еще нет четкой программы, но мы уже созрели для того, чтобы апробировать некоторые идеи на практике. Впоследствии они захватят воображение общины. Как всегда, начали мы с уличных братьев. Мы спрашивали их, заинтересованы ли они в создании организации «Черная пантера — партия за самооборону», которая будет защищать общину от агрессии со стороны власти, в том числе и от полиции, вооруженной лучше некуда. Мы рассказывали братьям об их праве владеть оружием, большинство слушало с явным интересом. Потом мы заводили разговор о том, что люди обычно испытывают страх при виде надменных и воинственных полицейских, и о том, что мы можем конкретно сделать, чтобы не допускать подобного. Мы прохаживались по бильярдным и барам, в общем, по всем местам, где собирались чернокожие братья.
Я был готов давать братьям небольшие юридические консультации. Я изучал право в Оклендском городском колледже и в Юридической школе в Сан-Франциско, так что я был знаком с Уголовным кодексом штата Калифорния и был сведущ в законах, касавшихся оружия. Кроме того, я мог пользоваться, и это было очень важно, юридическими материалами, собранными в Центре социальной помощи Северного Окленда. Центр помогал малоимущим жителям общины. Там работал Бобби. В Центре оказывались юридические консультации, так что там было полно разных кодексов. К сожалению, большая часть законодательных сборников была по гражданскому праву, поскольку программа помощи нуждающимся не предполагала консультаций по вопросам уголовного права. Однако библиотека Центра все-таки сослужила людям добрую службу: я пользовался ее книгами, чтобы полностью растолковать существовавшую правовую ситуацию уличным братьям. Мы делали то, что было заявлено в программе социальной поддержки, но что никогда не выполнялось, — оказывали реальную помощь и давали советы беднякам, объясняя им жизненно важные вещи.
Все лето мы провели в негритянских общинах Ричмонда, Беркли, Окленда и Сан-Франциско, постоянно перемещаясь с одного места на другое. Где бы ни собирались братья, мы приходили туда и обсуждали с ними их право на ношение оружия. В общем и целом, они проявляли заинтересованность, но в то же время у них сохранялся скептический настрой по поводу идеи об оружии. Они в глаза не видели ни одного негра, спокойно расхаживающего с пистолетом на виду у всех. Очевидно, что для привлечения более или менее серьезного количества уличных братьев на свою сторону, мы должны были предпринять нечто большее, чем просто разговоры. Было необходимо реализовать нашу теорию на практике, показать братьям, что мы не боялись носить оружие и нас не страшила смерть. Убедить братьев окончательно нам удалось примером вооруженного патрулирования улиц.
Однако прежде чем взяться за патрулирование, мы с Бобби засели за писанину. Мы не могли двигаться дальше без программы, поэтому мы решили забросить все прочие дела и все-таки оформить нашу программу, даже если бы на создание чего-нибудь стоящего ушла уйма времени. Как-то раз мы с Бобби отправились в Центр социальной помощи поработать. Центр был идеальным местом для интеллектуальной работы, потому что здесь в нашем распоряжении были книги и к тому же никто не мешал. Для начала мы сложили на стол все прочитанные книги и добавили к ним еще десяток книг, о которых знали понаслышке. Мы обсудили программу Мао Цзэдуна, программу кубинской революции и все остальные известные нам программные документы, но пришли к выводу, что не можем воспользоваться ни одной из существующих программ. Наша ситуация была особенной и, соответственно, требовала уникальной программы. Хотя отношения, связывающие угнетателя и угнетенных, носят универсальный характер, формы притеснения разнятся. Вдохновившие на борьбу народы Куба и Китая идеи проистекали из истории этих народов и особенностей традиционных для них политических структур. Реализация практической части этих программ могла быть успешной только в условиях угнетения определенного типа. Нашей программе предстояло иметь дело с Америкой.
