Мои последние слова потонули в дружном смехе летчиков. Некоторые, правда, сконфузились и опустили головы. Видимо, они еще не расстались с подобного рода "талисманами".
- Потом, - продолжал я рассказывать, - меня вызвал на беседу заместитель командира полка по политчасти подполковник Сувид. Он-то и объяснил мне, товарищи, что такое подковы и прочая ерунда.
Солнце все ниже и ниже клонилось к зубчатой горной гряде, отделявшей нас от Софии. Разговор продолжался. Тема его была хоть и необычной, но жизненной. Мой случай с подковой, которую я возил в кабине из-за подражания, оказался далеко не единственным.
- Давайте разберемся на примерах, - предложил я далее. - Вот сидит известный вам летчик Петр Иванович Орлов. Он совершил семьсот с лишним боевых вылетов на По-2 и более тридцати на Ил-2. Боевой опыт у него большой, а бреется он почему-то через день. Если бы в течение двух с половиной лет войны он и летал через день, то, конечно, не сделал бы столько вылетов. Выходит, Орлов летает и в те дни, когда бреется. Значит перед вылетом все-таки можно бриться.
Возьмите теперь Сербиненко. Он и до подковы ни разу не дотрагивался и черные кошки перебегали ему дорогу, а летает каждый день, здорово бьет фашистов. И заметьте: не имеет ни одного ранения.
А что можно сказать о летчиках Антипове, Ивакине, Дорохове и Романцове? Летают отлично, бьют врага наверняка. Мастерство, смелость, тактическая зрелость - вот в чем их сила! Любовь к Родине, отвага и умение - вот наши талисманы, которые помогут нам победить врага, - сказал я в заключение.
- Ну, а как же получается с портсигаром? - вдруг спросил Косачев. Все повернулись в его сторону.
- До рязанских учителей сразу не доходит, - сострил Павел Михайлович Ивакин, намекая на довоенную профессию Косачева. Все громко засмеялись.
- Ясно, что это не талисман, - упредил всех черноглазый, круглолицый Володя Романцов.
Это был один из молодых летчиков эскадрильи, но к нему относились с уважением. Он имел, как говорят, свой летный "почерк". Взлетал, садился и даже действовал над целью как-то по-своему, по-романцовски.
- Я думаю так, - начал Дорохов, секретарь нашей парторганизации, - у каждого летчика есть какая-то заветная, но еще не сбывшаяся мечта. Например, у меня, как молодого летчика, - овладеть боевым мастерством. У другого стать коммунистом. Но всем нам дорога Родина, свято все, что напоминает о ней. Вот фашисты рисуют на бортах своих самолетов разных тузов, кошек, драконов и прочую чертовщину. Помогает это им? Нет. Мы их бьем, как говорят, и в хвост и в гриву. На фюзеляжах наших самолетов тоже есть рисунки: звезды - по числу побед и знаки гвардии. Помогают они нам? Да, помогают. Они напоминают нам о нашем долге перед Родиной. А патриотизм - великая сила, товарищи!.. Теперь о портсигаре, - продолжал Дорохов. - Мы привезли нашему командиру самое дорогое и заветное - горсть родной земли. Пусть здесь, вдали от Родины, она будет напоминать нам о священном долге - доконать фашистского зверя!
- Молодец, Жора! - воскликнул Сербиненко. - Это наш подарок и командиру, и всей эскадрилье. Правильно?
- Верно, - раздались голоса.
Солнце, посылая последние лучи, медленно скрывалось за горизонтом. Там, на западе, гремели бои. Нам тоже предстояло завтра вести свои штурмовики туда, на цель.
Наскоро позавтракав, я поспешил на аэродром. На командном пункте Михаил Иванович Шевригин сказал мне:
- Вот здесь, - он показал на карте населенный пункт западнее Софии, фашисты оказывают упорное сопротивление нашим наступающим войскам. Надо нанести штурмовой удар по противнику, окопавшемуся на восточной окраине этого города.
- Ясно!
...Поставив задачу летчикам, даю команду:
- По самолетам!
Пробежав по ровному лугу, "илы" один за другим взмывают в синеву безоблачного сентябрьского неба. Вот уже вся. восьмерка штурмовиков в сборе: слева от меня - Орлов, справа - Антипов, Романцов, Сербиненко, Ивакин, Дорохов и Пункевич.
Впереди сверкает алмазом на солнце заснеженная вершина горы. Внизу, вдоль берега реки, расстилаются, словно дорогие ковры, тронутые осенней позолотой рощицы. А вот столица Болгарии - София, раскинувшаяся у подножия горы. В центре города, рядом с парком, высится большое куполообразное здание. Все для нас ново, интересно.
К нам пристраивается шестерка истребителей прикрытия - наших старых знакомых из 288-й истребительной дивизии, базирующейся на Софийском аэродроме. Мы приветствуем друг друга покачиванием крыльев.
Группу истребителей ведет Герой Советского Союза Виктор Меренков истинно русский человек, веселый, отзывчивый, бесстрашный в бою. От сознания, что прикрытие надежное, на душе становится как-то веселее. Держитесь, фашисты, дадим вам жару!
Вот и цель. Вокруг населенного пункта - сады и виноградники. Рядом небольшая речка и железнодорожная ветка.
Обычно при подходе штурмовиков к линии фронта наши наземные войска обозначают себя ракетами. Сейчас никаких сигналов не видно. В чем дело? Такие случаи, правда, бывали и в прошлом. Тогда мы для проверки, где свои, а где чужие, делали холостой заход. Даю команду:
- В атаку! Первый заход - холостой.
Пикируем на цель. Летчики внимательно смотрят вниз. В таких случаях наши солдаты незамедлительно пускают ракеты или машут пилотками. На этот раз не произошло ни того, ни другого. Странно!
- Делаем второй холостой заход, - приказываю летчикам.
С окраины города открывают огонь зенитные пулеметы и пушки. Поскольку снаряды рвутся в стороне, это только облегчает нам ориентировку.
- Кора-двенадцать, я Кора-тринадцать! - слышу по радио голос моего заместителя Антипова. - Фашисты в огородах и овражках. - Помолчав, он добавляет: - Но у наших солдат форма вроде не та.
- Как не та? - удивленно спрашиваю я.
- Правильно, - слышу голос Сербиненко, - форма не наша.
Самолеты один за другим выходят у самой земли из пике и набирают высоту для очередного захода. Принимаю решение и даю команду:
- Бить по траншеям в огородах и овражках! Дорохову подавить зенитки!
Дважды приказывать Дорохову не надо. Он сразу устремляется на цель.
Атакуем. Один за другим входим в пикирование. Каждый летчик спокойно выбирает цель и действует уверенно. Реактивные снаряды и бомбы рвутся точно в траншеях. Вверх вздымаются клубы пыли и дыма. На окраине города вспыхнуло несколько автомашин. Удачно атаковал свою цель и Дорохов: зенитные пушки и пулеметы прекратили огонь.
Пролетаем над позициями наших войск. Вижу: солдаты выскочили из траншей и бегут к тем огородам и овражкам, которые мы только что штурмовали.
- Наши пошли в атаку, делаем еще заход, - передаю по радио.
