Пролетаем над позициями наших войск. Вижу: солдаты выскочили из траншей и бегут к тем огородам и овражкам, которые мы только что штурмовали.
- Наши пошли в атаку, делаем еще заход, - передаю по радио.
На кругу летчики строго выдерживают установленную дистанцию четыреста шестьсот метров. Прикрывавшие нас истребители теперь тоже штурмуют траншеи противника. Молодцы! Они пикируют почти до самой земли и метко бьют по целям из пушек и пулеметов. Видимо, Меренков и его товарищи решили боекомплект назад не привозить.
Бросаю взгляд на часы: уже двадцать три минуты мы находимся над целью. Один за другим летчики докладывают: снаряды кончились.
Даю команду:
- Атаки прекратить, выхожу на сбор!
Резко отворачиваю самолет вправо и иду со снижением. Летчики поочередно пристраиваются ко мне. Наша восьмерка плотным строем возвращается домой. Под нами снова София. Через ее центр проходим на бреющем. А истребители стремительно взмывают вверх.
На Софийском аэродроме кроме наших базируются и болгарские летчики Они хорошо знают район боевых действий и помогают нам, делятся опытом полетов над горной и лесистой местностью.
Вот и аэродром. Деревня Маслари, изгиб реки, знакомый кустарник. Садимся и заруливаем к местам стоянок.
Летчики один за другим подходят ко мне и докладывают о выполнении задания. Все недоумевают: почему у наших солдат другая форма, кого мы поддерживали?
- Я так думаю, - говорит Николай Сербиненко. - Раз пошли в атаку и бьют фашистов, - значит, наши. А в какой они форме - не так уж важно.
...Выслушав мой доклад, командир полка тепло поздравил нас с успешным выполнением боевого задания. Я тут же сказал, что нас смутило. Он хитро прищурил левый глаз, улыбнулся и сказал:
- Вы поддерживали наступление болгарских воинов.
- Болгарских!! - воскликнули летчики.
- Да, товарищи, вы ведь слышали, что вместе с нами против фашистов воюют части первой и второй болгарских армий. Только сейчас мне передали: наступающие очень довольны штурмовкой и просят выразить вам благодарность.
- Теперь ясно, почему они себя не обозначали, - сказал Петр Орлов. - Не научились еще стрелять из ракетницы.
- Как не научились? - переспросил Георгий Дорохов
- Да так: автоматы, пулеметы и пушки освоили, а с авиацией еще ни разу не взаимодействовали. Поэтому и не пускали ракет.
- Научатся, непременно научатся, - вмешался в разговор Сувид. - А мы им поможем. Через штаб им уже посланы сигналы взаимодействия.
Мы замолчали, ожидая, что Сувид непременно скажет что-либо интересное. И не было случая, чтобы мы ошиблись.
- Мне вспоминается примечательная страница истории, - продолжал он. - В 1912-1913 годах, в период второй балканской войны, в рядах третьей болгарской армии сражался русский авиационный отряд из восьми экипажей. В этом отряде были летчики... сейчас вспомню... - опустив голову, Сувид досадливо потер морщинистый лоб, - минутку... Вот старая голова - забыл... Ан нет, вспомнил: Колчин, Костин, Евсюков. Да, точно, они. Были еще и добровольцы. Они так хорошо воевали, что болгарский царь наградил всех русских летчиков и механиков высшими орденами.
- Да, расщедрился... - заметил кто-то. Все засмеялись.
- Не забывайте, - добавил Сувид, - что и русские знали в прошлом болгарских летчиков. В первую мировую войну на нашей стороне против кайзеровской Германии сражался болгарин Сотир Черкезов. Это был чудесный человек. Его принимал Ленин.
- Неужели? - воскликнул кто-то с сомнением.
- Ничего удивительного тут нет, - пояснил Сувид. - Черкезов потом стал на сторону рабочих, целиком отдался делу революции. Владимир Ильич лично давал ему поручения.
Нас очень заинтересовал этот факт, мы приготовились слушать дальше, но Сувид перешел к сегодняшнему дню:
- Судя по результатам вылета, вы хорошо поддержали войска болгарской армии. Уверен, что в дальнейшем будете еще точнее поражать цели, еще беспощаднее бить фашистов.
Подполковник Сувид помолчал немного и спросил:
- А что ответить болгарским воинам на их благодарность?
- Передайте им, - первым отозвался Орлов, - что они - молодцы. Здорово атаковали фашистов!
- Умеют воевать братушки! - поддержал его Антипов.
Тусклая осенняя позолота на деревьях как-то сразу сменилась ярким багрянцем. Сразу потому, что у нас просто не было времени наблюдать за изменениями в природе. Почти каждый день мы по нескольку раз вылетали на боевые задания.
Наша дружба с болгарскими воинами росла и крепла. Научились мы и взаимодействовать с ними. И не только при помощи ракет. Штаб болгарской армии установил со всеми нашими аэродромами надежную радиосвязь. Наступление продолжалось. Совместными усилиями вскоре были освобождены югославские города Пирот, Ниш и Лесховац.
Но на подступах к городу Прокупле противник все еще оказывал упорное сопротивление. Здесь оборонялась эсэсовская дивизия "Принц Евгений". Из штаба болгарской армии нам передали, что по горной дороге движется большая колонна вражеской мотопехоты. Наше командование приняло решение нанести по ней штурмовой удар.
Несколько групп штурмовиков немедленно вылетело на боевое задание. Одну из них повел коммунист Борис Вандалковский - командир первой эскадрильи нашего полка. Шестерка штурмовиков вышла точно на цель. Да это и не удивительно: капитан Вандалковский был мастером своего дела.
Во время четвертого захода вражеский зенитный снаряд таранил броню командирской машины и разорвался в задней части мотора. Бензопровод и все рычаги управления двигателя оказались перебитыми. Винт вращался вхолостую. Самолет "клюнул" носом и пошел к земле.
Комэск осмотрелся: кругом горы, внизу речка и железнодорожная ветка. Здесь обороняются фашисты. До наших войск (так мы привыкли называть болгарские части) далеко, не дотянуть.
Подбитый штурмовик мчался к склону горы, поросшему лесом. Когда под крыльями зашуршали макушки деревьев, Вандалковский инстинктивно сжался, машина вот-вот врежется в землю.
- Держись! - успел он крикнуть стрелку.
Семитонная масса самолета начала рубить деревья. Треск ломающихся стволов слился со скрежетом разрывающегося металла... Машина ударилась о землю, закувыркалась по склону горы вниз и вывалилась на поляну. Над исковерканным самолетом поднялся столб пыли, и в воздухе повисла зловещая тишина.
Первым очнулся от удара воздушный стрелок старший сержант Сальников. Надо сказать, что он случайно оказался в этой роли. Павел служил механиком самолета. Он давно упрашивал Вандалковского взять его в полет, но всякий раз получал отказ. А в этот день у командира было хорошее настроение - его наградили очередным орденом, - и он согласился.
