Рассказывая эту военную историю, Печко вспоминает интересные подробности тех дней:
«Мы, трое офицеров, были среди последних, сумевших войти и выйти из Задара, и было это 3 августа 1991 г. Мы наткнулись на оцепление хорватского МВД на выходе к Земунику, но нам всё-таки удалось от них ускользнуть.
А в середине сентября, когда Задар был полностью окружён, навестить Ратко приехала его супруга, Боса. И Ратко — такой уж он! — провернул блестящую операцию, да так, что никто ничего не узнал. Поскольку часть аэродрома ещё находилась в наших руках, наш самолёт ЯК-40 должен был отсюда лететь в Белград. Так вот, Ратко сажает Босу в машину, через весь Задар и все усташеские баррикады везёт на аэродром, она улетает в Белград, а он возвращается на позиции! Тогда его возил один пожилой господин, бывший водитель при муниципальном собрании. На службу призвали и водителя, и его старенький «мерседес». И когда этот человек вернулся, я на него смотрю, а он аж позеленел. Что случилось, спрашиваю. Он трясётся:
— Да вот, я и не знал, куда едем.
Да что же ты, земляк, можешь знать, если с Ратко едешь! Я сам никогда не знал, где рассвет встречу, а где — ночь, когда с ним был! Ратко что задумает, то и сделает. Чудо, а не человек!
Задар был разблокирован следующим образом:
Когда Ратко увидел, что с переговорами нам не везёт, что они над нами просто издеваются и любой ценой пытаются продлить блокаду и занять все казармы и учебные заведения, захватить всё имущество, то он из канцелярии командира сводного противотанкового артиллерийского полка напрямую связывается с мэром города Задар. Командиром тогда был подполковник Живанович. При разговоре присутствовали Лисица, Живанович и я.
Ратко говорит:
— Здравствуйте, господин мэр.
Тот отвечает:
— Здравствуйте, генерал, — и издевательски посмеивается.
Узнал его. Ратко уже был генералом.
Ратко ему в ответ:
— Узнаёте меня?
Тот:
— Да, генерал. Скажите, что могу для вас сделать?
Ратко говорит:
— Господин мэр, я знаю, что решение вопроса выхода ЮНА из гарнизона в ваших руках!
Тот полушутя:
— Не надо так, генерал. Это не совсем точно, у меня только инструкции из Загреба.
Ратко ему с сарказмом отвечает:
— А я знаю, что решение в ваших руках! А если нет, господин мэр, то у вас сроку 5 минут, чтоб это именно так и стало, и чтобы мои части вышли из Задара. В полном составе, до последнего солдата. И чтобы всё своё вывезли, вплоть до последнего винтика! В противном случае, буду вынужден принять меры. Позвоню вам через пять минут.
И — бац, бросил трубку.
Мы ждём, что будет. А он шутит в своей обычной манере, смеётся вместе с нами. Спрашивает, прошло ли пять минут? — Да! — Давай, говорит, ему звонить.
И впрямь звонит. Опять отвечает мэр:
— Говорите, генерал! — А сам держится всё также высокомерно, насмешливо.
Ратко говорит ему:
— Ну что, господин мэр, взяли решение в свои руки?
А тот ему небрежно:
— Да нет, генерал, нет необходимости. Не сможет вся эта ваша техника сдвинуться, краны там всякие и тому подобное…
Ратко на него сердито прикрикнул:
— У вас ещё пять минут, чтоб колонна двинулась! — А потом, не положив трубку, приказывает: — Товарищ подполковник Живанович, через пять минут проведите корректировку целей. Отель «Иж». И ещё две-три цели, которые подготовлю!
И тут градоначальник закричал:
— Не надо, Ратко, ты с ума сошёл! Там же находится миссия ЕС!
А Ратко говорит:
— Вот поэтому и буду стрелять в «Иж». У тебя есть ещё пять минут. Конец разговорам.
Бум. Повесил трубку.
Проходит пять минут, звонит мэр:
— Вы что, с ума сошли, генерал, неужели будете бить по «Ижу»?
Ратко говорит:
— Всё, начинаем!
Одновременно разговаривает с Перишичем, тот ему сообщает, что начался вывод гарнизона. Но остался ещё подъёмный кран! А это какой-то морской кран весом 80 тонн, который должен грузиться на железнодорожный состав, а чтобы эту махину сдвинуть, её нужно сначала демонтировать.
Мэр говорит:
— Ну вот, ваши уже пошли!
А Ратко в ответ:
— Знаю, мэр, но ещё 80-тонный кран остался.
Мэр на это:
— Его невозможно демонтировать.
А Ратко своё:
— У тебя ещё пять минут, — а сам продолжает отдавать команды так, что мэр слышит: — Подполковник, готовсь, стреляешь в «Иж»! — Бум, бросает трубку.
Клянусь, проходит пять минут, опять мэр на проводе:
— Вот вам ваш кран, и его как-то сумели погрузить.
На самом деле, кран уже был погружен, только они думали, что смогут его под шумок себе оставить.
Ратко ему говорит:
— Пока будут двигаться колонны, пока они будут выходить, пока они в твоей зоне, если хоть один выстрел будет, мэр, я вас всех разнесу! Меня не интересует Евросоюз, ничто меня не интересует. Всё, что буду обстреливать, построили сербы, мои предки. Тебе всё ясно? Привет Загребу!
Плюх. Разговор закончен.
Все наши вышли без единой жертвы. Всё до последнего гвоздя было вывезено благодаря решительности и находчивости Ратко.
Затем началась операция, в результате которой мы хотели освободить тот сербский город. Шесть раз нас останавливал Генштаб ЮНА из Белграда! По системе вперёд-назад. Якобы «политики договариваются». Нашей целью было разблокировать гарнизоны в Госпиче, Карловаце, Вуковаре, Джаково, Осиеке.
Мы в Книне, пока Ратко не уехал, во время всех этих действий возле Киево, Врлики, Синя, Дрниша, Трбоуня, Манойловаца, Шибеника, Милевачки-плато, Задара, Масленицы, на направлении к Госпичу и Грачацу, потеряли погибшими 331 бойца, из них 280 были албанцы, солдаты ЮНА.
Под Дрнишем Ратко произнес речь перед 221-й моторизованной бригадой:
— Албанцы, братья, нам отступать некуда, у нас нет запасного государства. Никто от вас не требует в кого-то стрелять. Только обороняться. Если стреляют эти — показывает рукой в сторону Книна — стреляйте в них, а если стреляют те, с другой стороны, то отвечайте им.
Среди них был подпоручник, раненный в руку. Хорошо помню как он, раненый, первым начал аплодировать, когда Ратко закончил свою речь. Это был 592-й Кумановский батальон, присланный нам в поддержку, и в нём было много албанцев. В действительности это был наш единственный механизированный батальон, который мы вынуждены были растянуть вдоль всего фронта, поэтому их столько и погибло.
«Не возьму даже зубочистку усташескую!»
Мы поняли, что нам не разрешают начать действия в направлении Задара — а нашей целью было занять Зону ответственности 9-го корпуса, т. е. Обровац и выход на Скрадин, потому что позиции усташей были хорошо укреплены, у них были сильные подразделения в селе Ясеницы непосредственно у Каринского моря. Они удерживали эту зону и поддерживали связь практически от Загреба через Ясенице до Задара. Мы задались целью прорвать эту зону и начали действовать. Командиром был Лисица. Но у нас появились проблемы в продвижении наших частей, так как люди уже пресытились войной, и трудно было объяснить кому-то из Книна, что нужно идти сражаться в Обровац, так как возобладал принцип «своя рубашка ближе к телу».
