С каждым днем обстановка накалялась. Стачка стала всеобщей: прекратили работу почта и телеграф, перестали выходить газеты и журналы. Поезда шли только в одном направлении: они везли из Маньчжурии демобилизованных солдат.
Всеобщая стачка открывала прямой путь к восстанию. Оно началось в разных концах города. С первыми выстрелами уличных боев задрожали стекла в окнах квартиры Жуковского. Пушки стреляли по зданию реального училища Фидлера на углу Мыльникова и Лобковского переулков. Там засели революционные дружинники.
Обвинительное заключение по делу революционеров, предоставленное в распоряжение автора П. И. Корженевским, позволяет восстановить картину этой схватки, в которой принимали участие и ученики Жуковского — студенты университета.
Вечером 9 декабря 1905 года полицейский пристав Гедеонов получил приказ московского градоначальника произвести арест людей, собравшихся в училище Фидлера. При поддержке полуэскадрона драгун, стоявших во дворе Московского почтамта, он отправился выполнять приказ. Однако, встретив сопротивление, драгуны и полицейские завязали с революционерами перестрелку. Бой затянулся далеко за полночь, и только пушки помогли Гедеонову одержать победу.
Стрельба продолжалась в Москве не один день. Правительственным пушкам народ ответил баррикадами. Рушились телеграфные столбы, громоздились друг на друга бочки и ящики. Пулеметы городовых обстреливали восставших с колоколен знаменитого сорока сороков московских церквей.
Оторвавшись от мира формул, Жуковский недолго раздумывал над тем, на чью сторону склонить свое сердце. Его симпатии совершенно очевидны. И все же пока он только наблюдатель. Наблюдатель, сочувствующий, симпатизирующий революционерам, предоставляющий убежище повстанцам, но не больше. Остальное еще не пришло. Иным стал Жуковский позднее, после Великой Октябрьской революции, когда власть перешла в руки рабочих и крестьян.
Но как ни трудны для Жуковского 1904–1905 годы, ему все же удалось подвести первые итоги исследования подъемной силы. Однако этого еще было недостаточно, чтобы удовлетворить запросы практики. К двум годам труда прибавилось еще четыре. Да и их, быть может, не хватило бы, если бы не помощь человека, чье имя неизменно связывают с именем Жуковского, — его ближайшего ученика Сергея Алексеевича Чаплыгина.
Эти люди давно и хорошо знали друг друга. Они встретились впервые в 1886 году. В жизни Московского университета произошли тогда два события: одно, обратившее на себя внимание многих, второе, никем не замеченное. Первым было избрание Николая Егоровича Жуковского в число профессоров университета, вторым — поступление на первый курс того же университета только что закончившего гимназию Сергея Алексеевича Чаплыгина.
Жизненные пути ученых тесно переплелись. Именно Чаплыгин пришел на помощь своему учителю в разрешении вопроса о способе определения циркуляции. Вместе с Чаплыгиным Жуковский завершил работу над своей великой теорией, превратив найденную им теорему в средство исследования, которого ждали с таким нетерпением.
Чаплыгин учился, как говорят в народе, «на медные деньги». Он рано потерял отца. Заработки отчима были невелики, и семья едва-едва сводила концы с концами. Сергею, старшему из детей, пришлось с ранних лет помогать семье. Но, невзирая на бедность, мать и отчим решили твердо: мальчик должен учиться, ему надо дать образование.
С первых же дней учебы Сергей Чаплыгин не имел иных отметок, кроме пятерок. В табелях его успеваемости неизменно записывалось: «сознавая пользу учения, питает к нему необыкновенную любовь», «обнаруживал постоянно величайшее старание и замечательную исправность». Редкие способности и серьезность мальчика покорили сердца учителей.
С первыми трудовыми деньгами (гимназист Чаплыгин подрабатывал уроками) прибыл юноша в Москву, чтобы стать студентом университета. Очень скоро он занял заметное место в кружке талантливой молодежи, группировавшейся вокруг профессора Жуковского. Со временем отношения Чаплыгина и Жуковского перешли в дружбу, оказавшуюся удивительно плодотворной для формирования русской аэродинамической школы.
Николай Егорович Жуковский рассматривал задачу о подъемной силе крыла как один из частных случаев более широкой проблемы — движения твердых тел в жидкости. Интерес к этой проблеме передался и его любимому ученику. Дипломная работа Чаплыгина «О движении тяжелых тел в несжимаемой жидкости» была удостоена золотой медали.
Окончив университет, Чаплыгин поехал к матери в Воронеж. Ему еще совсем неясно, как сложится будущее, но оптимизм, присущий молодости, убеждал: все будет хорошо — ведь сам Жуковский беспокоился о судьбе своего ученика и хлопотал, чтобы его оставили при университете для подготовки к профессорскому званию. «Находя, что Сергей Чаплыгин проявил большой интерес к занятию теоретическою механикою и обнаружил в этом деле далеко незаурядные способности, — писал Николай Егорович в своем прошении физико-математическому факультету, — я покорно прошу факультет оставить его при университете для приготовления к магистерскому экзамену по прикладной математике с назначением стипендии из сумм министерства. При этом я заявляю, что он хорошо владеет тремя иностранными языками…»
К 1 января 1891 года кандидатуру Чаплыгина окончательно утвердили не только в Совете университета, но и в министерстве народного просвещения. Узнав об этом, Жуковский поспешил на телеграф, чтобы обрадовать своего ученика.
В Воронеже ликовали. Более радостного новогоднего подарка для семьи Чаплыгина быть не могло. Мать и отчима радовало, что Сережа полностью оправдал надежды, возлагавшиеся на его будущность. Юноша прочно стал на ноги. Пятидесятирублевая стипендия казалась его семье пределом мечтаний.
Тему своей дипломной работы Чаплыгин развил в магистерской диссертации. Она называлась «О некоторых случаях движения твердого тела». Жуковский дал подробный и обстоятельный отзыв об этой работе. Профессор писал, что проведенные исследования «…доставляют, по нашему мнению, автору рассматриваемого сочинения почетную известность в литературе по гидродинамике».
Жуковский поясняет причины столь лестного отзыва: «Сочинение С. А. Чаплыгина, — пишет он, — представляет вполне самостоятельный труд, который вместе с его прежними работами по тому же вопросу являются в литературе единственными исследованиями по геометрической интерпретации движения твердого тела в жидкости. Можно сказать, что картина этого движения теперь рисуется в воображении только благодаря исследованиям С. А. Чаплыгина».
