— А помнишь, в двадцать шестой школе такая огромная столовая была, и там ещё проводили уроки пения! Было действительно интересно, поскольку голос летал по столовой, и казалось, что ты в концертном зале!
— На месте домов № 5 и № 9 по улице Некрасова нет ничего, их снесли, и там пустыри.
— А седьмой номер, по крайней мере, до зимы этого года стоял так же, как и магазинчик возле дома номер 5, вернее осталось помещение в котором был продуктовый магазин. Да, такое не забывается. Наша столовая и уроки пения, и с каким энтузиазмом те уроки проводились. Учитель приносил из дома свои пластинки, чтоб мы могли приобщиться к музыке и полюбить её. Книжный магазин мог быть в пятиэтажке, которая сразу за домом № 9, а № 5, № 7 и № 9 были двухэтажками, по крайней мере, пока мы там жили.
(Фото № 55 — Ул. Комсомольская, дом № 5, Вывеска ремонт одежды)
— За начальной школой № 11 в посёлке комсомольском находился барак музыкальной школы, куда я ходила на мучения к Аракчеевой, — Вспоминала Тамара. — Она била меня линейкой по пальцам за фальшивые звуки, зимой открывала форточку и курила «Беломор». На скрипке я хотела играть с пяти лет, её купили мне во втором классе, а учительница по классу скрипки появилась у нас в музыкалке, когда я училась в девятом классе. До этого бросила музыкальную школу класс фортепиано. Я пошла учиться на скрипке вместе с семилетними детьми, которые схватывали лучше, научились большему. Помню, выступала вместе с малышами перед шахтёрами, они вышли из забоя все чёрные и не успели переодеться. Мы скрипели и выбивали дикие звуки из расстроенного пианино, ведь играли где-то в здании шахтоуправления. Шахтёры за ЭТО хлопали. Мою учёбу мог вынести только папа за мой упрямый характер. Другие домашние в это время старались уйти из дому, ещё и дразнили. Хочу, чтобы в памяти ещё кого — то осталась фамилия Александры Михайловны Аракчеевой — учительницы сольфеджио. Из-за неё я не хочу быть МУЗЫКАНТОМ! Ей нельзя было преподавать детям. Скрипку без футляра, в тканевом мешке, в музыкалку мне носил мальчик с Воргашора, который был, как, мне казалось, влюблён в меня. С ним позже я пыталась сбежать ото всех. Попытка не удалась. Меня сняли с поезда в Сивой Маске. Разговорились со старшей сестрой о бильярде. Она вспомнила, что в нашей музыкальной школе он был, стоял в отдельной комнате. На нём играли все учителя, особенно любила наша мучительница Аракчеева Александра Михайловна. Она как-то рассказывала, как над ней смеялись дети в школе, она носила крестик, и дети водили её за верёвочку от него на шее. В 30 — е годы она жила в Сибири. На пасху у нас в посёлке всегда был воскресник. Мы ходили на него с удовольствием, разбивали варёные яйца и делились пасхой, дурачились. Кстати, пасхи пекли в ресторане «Космос» и называли для конспирации «Кексами» и «Куличами» в зависимости от размера. Оливье называли мясным салатом и ещё умели печь тонкие как лист бумаги блины размером с этот же лист. Продавали клюквенный морс.
(Фото № 56 — П. Комсомольский, от библиотеки по Комсомольской вверх)
— Как звали учителя пения? Насколько я помню, он был из Прибалтики, уже в возрасте мужчина. Лицо его хорошо помню — как-то мы готовились к выступлению в связи с очередной годовщиной создания СССР. И разучивали песни народов Советского Союза. Так как я с Украины, помню, меня назначили петь на украинском языке песню «Галя-молодычка». Я эту песню раньше не знала, и выучила её лишь благодаря ему.
У меня отец очень любил песню: «Ой, на тому боци, дэ жывэ Маричка». Я терпеть её не мог, а потому постарался сделать так, чтоб пластинка разбилась. Разбиться то она разбилась, но получил за это я. А отец пошёл и купил новую, такую же, да к тому же ещё и не заезженную. Больше я старался не бить пластинки. Своя пятая точка дороже!..
— Прошло так много времени. Он много со мной индивидуально занимался, забирал с какого-нибудь урока и в этой столовой, на сцене, где стояло пианино, мы репетировали. Помню весной, когда я заканчивала седьмой класс в двадцать шестой школе, на художественном смотре школ, я дирижировала хором и запевала. После этого из музыкального училища мне поступило предложение поступать туда на дирижёрско-хоровое отделение. К тому времени я уже окончила музыкальную школу во втором районе. Но я тогда решила, что это не моё, то есть решение было в силу юношеского максимализма. Нет огонька, не имеешь права.
Уроки пения моя память вообще не сохранила, кроме одного. В класс вошёл толстый мужик с аккордеоном. Правда, что это аккордеон я узнал много-много лет спустя, а тогда меня поразила эта машина своим цветом, светло-серая, с цветными прожилками, блестящая, с двумя рядами белых и чёрных клавиш. Этот дядька легко бегал по ним своими толстыми пальцами.
Что мы пели? Не знаю. Просто не помню. Скорее всего, ничего не пели. Что могли петь первоклашки?! Помню точно, что лично я смотрел на инструмент, и мне было всё равно кто и что поёт.
Ещё помню, что учитель этот принялся обучать нас музыкальной грамоте. Рисовать скрипичный ключ. Нотоносец, на нём ноты. Поскольку у меня, разумеется, не было музыкального альбома, с готовыми линейками нотоносца, пришлось мне рисовать эти линии самостоятельно. Ясное дело, что выглядели они, мягко говоря, кривоватыми… И относительно краёв листа, да и между собой мои линейки пытались слиться воедино!.. Хоть математики утверждают, что две параллельные линии никогда не пересекаются, мои параллельные явно не подчинялись этому закону. Прав был Николай Иванович Лобачевский, прав.
(Фото № 57 — П. Комсомольский, от библиотеки по Комсомольской вниз)
— СУ-12 нет уже очень давно и скорая помощь сейчас в больничном городке. Даже из города от городского рынка скорую убрали сперва на Гагарина, а потом вообще в больничный городок.
— Я жил на Суворова в доме рядом с Детским миром. Отдельное здание «Детского Мира», слева дом, в котором я жил, а напротив лакомка или Кулинария, номер дома не помню вроде 21…на первом этаже этого дома был хозяйственный магазин…
— Всегда вспоминаю магазин «Детский мир» с крокодилом Геной и Чебурашкой в витрине. В магазине продавались чудесные шарики на резинке, по-моему, наполненные опилками.
Ага, помню я эти шарики!.. Действительно набитые опилками. Сам разрывал и видел. И помню я этот магазин!.. Мне тогдашнему он казался верхом совершенства. Ещё бы! Громадные стёкла, яркие витрины!!! В одной из них я увидел коробку с моделью катера. Рядом расположилась почти такая же по величине коробка с ракетой. Но ракету я не хотел, она была скучной. Запустил один раз и ищи-свищи её потом. А вот катер!.. Его можно было запускать в наших лужах и смотреть, как красиво он движется!.. Дело в том, что вода в лужах была такой чистой, такой незамутнённой!.. В ней отражалось всё, небо, солнце, облака, проходящие невдалеке люди, и катер, плывущий по небу среди облаков!!! Но, увы! Никто даже и не помышлял одарить меня такой игрушкой.
