обжарить в панировке с чесноком и полить соком лайма. Рассказывают, как она учила зрителей готовить
гора vieja, знаменитое кубинское блюдо из говядины с овощами, предложив заменить мясо кожурой банана.
– Все было такое убогое, – мрачнеет донья Хуанита. – Тем более что в “особый период” исчезли даже грейпфруты. И лайм. И чеснок. И бананы.
– А что же вы тогда ели? – спрашиваю я.
Но донья не отвечает. Только из книг я узнаю, что пятьдесят тысяч кубинцев потеряло в “особый период” зрение. Раз в два-три дня люди вместо еды пили воду с сахаром. Перестали ездить такси и автобусы [29].
Хулия Хименес тоже мрачнеет, когда мы заговариваем о девяностых.
– Мы все тогда ходили голодные. Я похудела на двенадцать килограммов, семь из них я потеряла за первый год после развала Советского Союза. Именно тогда мой отец принял решение не ждать, что еще выдумает Фидель, а перебраться в Америку.
Чтобы выжить, люди начали повсюду разбивать огороды: возле частных домов и многоэтажек, в школьных садах и даже на балконах. Они выращивали все, что может расти на Кубе: баклажаны, помидоры, лук, капусту, кабачки, огурцы. Сажали и деревья, на которых со временем появились апельсины, манго и бананы. До сих пор почти в каждом дворе в Гаване можно увидеть несколько грядок.
Донья Хуанита вспоминает:
– Тогда Ницу смотрели из чувства протеста: мол, ну и что она на сей раз придумает для спасения Революции? Что предложит нам съесть?
Ница тоже похудела. Она продержалась еще несколько лет, но с каждым разом звучала все менее уверенно. И вот однажды без всякого предупреждения ее передача просто не вышла в эфир.
Эрасмо:
Иногда сюда приезжают американцы; кто-то сказал им, что это ресторан повара Кастро, и теперь они пристают ко мне с расспросами. Спрашивают, что он ел и не стыжусь ли я того, что для него готовил. А это, между прочим, государственная тайна, и я не собираюсь каждому встречному все выбалтывать! Ты другое дело, ты друг из Польши. Поляк лучше поймет кубинца, чем американец, ведь мы много лет провели в одном соцлагере.
Но стыдиться мне нечего. Никто не сделал для Кубы столько хорошего, сколько сделал Фидель.
Американцы ужасно настырные, но хуже всех – кубинцы, которые сбежали, осели в Штатах, а теперь приезжают на свою прежнюю родину. Попасть в руки такого – не приведи господь! Раньше я с ними спорил, а теперь просто прячусь на кухне. Все, что они хотят высказать Фиделю, они высказывают мне. Сколько можно это слушать? “Как было, так было, а теперь все иначе, – говорил я, когда еще с ними общался. – Вы не могли приезжать, а теперь можете. Каждому приходится в жизни делать выбор, и каждый за него платит”. И еще я добавлял: “Что будет, если в Штатах у тебя посреди улицы случится сердечный приступ? Сначала тебя спросят, оплатил ли ты страховку, и только потом начнут тебя спасать. Если страховки нет, тебя оставят лежать на земле. А у нас лечат всех”.
Доходит ли до них хоть что-нибудь? Сомневаюсь.
Фиделя можно за многое критиковать, но чего-чего, а фальши в том, что он делал, никакой не было. “Отнял землю? – спрашиваю я их всегда. – У своей семьи он тоже ее отнял. Заставил вас уехать? Нет, не заставлял. Он сказал: если хотите уехать, то путь свободен, потому что он строит страну, в которой вы не будете каждый день есть на ужин омаров”.
Эрасмо с Фиделем Кастро и Габриэлем Гарсиа Маркесом
Что ты говоришь, Витольд? Что сегодня я каждый день подаю на ужин омаров? Так, ты лучше вообще ничего не говори! Иди на кухню, что-нибудь еще приготовим. Надевай фартук, бери нож.
Я тебе кое-что скажу по секрету. Фидель вышел на пенсию, но продолжал постоянно мне названивать. Просил меня приехать и приготовить ему овощной суп. Наверное, это многое говорит о том, хороший я повар или нет. Можно взять одни и те же овощи в одних и тех же пропорциях, столько же времени обжаривать лук, приготовить бульон из той же курицы и говядины – но у меня получалось так, что Фидель просил добавки, а у других так, что он плевался. У хорошего повара должно быть что-то в руках, какой-то особый дар, раз его еда лучше на вкус. Фидель мне говорил: “Не знаю, как тебе это удается, но твой суп мне нравится больше всего”.
Рецепт? Извини, но я тебе и так слишком много уже рассказал. Рецепт овощного супа Эрасмо я унесу с собой в могилу, как мать Фиделя свой рецепт паэльи.
Но можем вместе приготовить севиче. Хочешь?
Берешь рыбное филе – рыба годится любая, лишь бы белая. Режешь филе на кусочки. Добавляешь лимон, немного оливкового масла, соль, перец. Нужно еще тонко нарезать лук, чтобы у блюда был более интенсивный вкус и запах. Добавляешь зубчик раздавленного чеснока, немного перца чили, ставишь все на пятнадцать минут в холодильник – и готово.
Флорес:
… Что ты говоришь?…
… Повтори…
… А-а-а-а-а-а-а…
… Ты говоришь, я похож на el Comandante, Фиделя Кастро? Спасибо за такие слова, разреши пожать тебе руку или лучше дай пять, о, choca cinco, как мы говорим на Кубе, мне и правда многие об этом говорят, а я каждый раз радуюсь, в молодости я тоже был на него похож, сам el Comandante, когда бывал в хорошем настроении, не раз говорил мне: “Флорес, ты так на меня похож, может, возьмешь мой мундир и заменишь меня на несколько дней, а я отдохну”, но я всегда ему отвечал: “£/ Comandante, это невозможно, никто не сможет заменить Фиделя”, – и el Comandante всегда был доволен этим ответом, так что…
… Так что видишь, деньги у меня закончились, пришлось просить у соседки сигарету; она дала две, хорошая соседка, иногда и поесть мне дает, о, гляди, что у меня в кастрюле, рис с курицей, это все она, если хочешь, бери ложку и ешь, мои карточки тоже у нее, я ей говорю: “Забирай себе все, соль, фасоль, курицу, если мне что понадобится, так ты мне дашь”, – но я знаю, что она дает больше, чем получает по карточкам, кубинцы хорошие люди, делятся с другими…
…А если не делятся… что поделать, Че однажды приехал на какую-то фабрику, директор пригласил его в кабинет и сказал: “Команданте, может, холодного пива?”, – а тогда купить пиво было ой как
