А что это давало на практике? Да то, что ударная мощь подобных артсоединений использовалась теперь значительно продуктивнее, чем было раньше, когда эта мощь дробилась, попадая подчас в положение бесхозного придатка. Сейчас же все дивизионы, входившие в состав бригад дивизии, управлялись не случайно назначенными командирами групп, а своими комбригами со штабами.
И наконец, командир артиллерийской дивизии был теперь полноправным хозяином соединения, знающим досконально уровень боевой готовности своих бригад, расстановку и деловые качества командного состава до дивизиона включительно. А это, согласитесь, немало. В этом - залог успеха в бою.
* * *
Ранней весной 1944 года мы вместе с Н. Н. Вороновым прибыли на Карельский перешеек, в армию, которой командовал заслуженный командир еще времен гражданской войны генерал А. И. Черепанов.
Еще до выезда сюда мы знали, что армия Черепанова хорошо укомплектована и снабжена всем необходимым для боя. А на месте убедились и в том, что ее полки и дивизии успели занять прочную, прекрасно оборудованную в инженерном отношении оборону.
Итак, оборона. По одну сторону - наши войска. И в частности, части и соединения армии генерала Н. А. Черепанова. По другую - финны, не проявляющие в данный момент особой активности.
Бывая на переднем крае и разглядывая в бинокль финскую оборону, я часто ловил себя на том, что мне просто-таки жалко тех солдат, что притихли в окопах на вражеской стороне. Во имя чего они воюют? Что их толкнуло стать соучастниками преступной блокады Ленинграда, города, носящего имя того самого человека, который едва ли не одним из первых декретов Советской власти подписал декрет о предоставлении государственной независимости Финляндии? Неужели они забыли это? Неужели поверили в бредовую идею своих продажных правителей о "Великой Финляндии"?
Но это, так сказать, были мои мысли вслух. Таких минут раздумий имелось у нас с Вороновым крайне мало. Днем и ночью мы ездили по частям и соединениям армии, осматривали, прикидывали, беседовали с людьми. И пришли в конце концов к общему мнению, что на этом направлении положение наших войск прочное, от нас потребуется не так уж много усилий, чтобы обеспечить фронт необходимым вооружением и боеприпасами для окончательного разгрома финской группировки.
Во время этой командировки мне особенно запомнился командующий артиллерией Ленинградского фронта Г. Ф. Одинцов. Досконально знающий свое дело генерал, он благодаря разумной распорядительности и изобретательности смог и в тяжелейших блокадных условиях сохранить едва ли не всю артиллерию фронта, и сейчас даже имеющимися средствами создать если не полное превосходство, то, во всяком случае, заметное преимущество в мощи огня над вражеской артиллерией.
Да, побольше бы таких командующих!
И наконец, хочется рассказать о самой памятной поездке в сражающиеся войска.
Когда еще только определялись цели и задачи Белорусской наступательной операции 1944 года, Г. К. Жуков вдруг обратился к И. В. Сталину с просьбой отпустить меня вместе с ним на 1-й Белорусский фронт. Верховный, выслушав Жукова (разговор проходил в моем присутствии), нахмурился. Но, встретившись с моим умоляющим взглядом, махнул рукой и крайне неохотно согласился.
Так я оказался на 1-м Белорусском фронте в качестве помощника по артиллерии у представителя Ставки. Больше того, мои функции одновременно распространялись и на 2-й Белорусский. На 3-й Белорусский фронт поехал М. Н. Чистяков. Н. Н. Воронов остался в Москве.
Работать мне предстояло не в одиночку: на 1-м Белорусском фронте уже находилась небольшая группа специалистов из управления командующего артиллерией.
Не скажу, чтобы моим появлением на фронте остался доволен командующий артиллерией фронта В. И. Казаков. Уже при первой беседе я почувствовал в нем какую-то скованность. Его хмурое лицо как бы говорило: и зачем мне эта лишняя пара глаз из центра!
Зато командующий войсками фронта К. К. Рокоссовский и член Военного совета Н. А. Булганин приняли меня радушно.
Сразу же по приезде Г. К. Жуков провел обстоятельные рекогносцировки, побывал на наблюдательных пунктах всех стрелковых дивизий ударной группировки фронта. С ним туда непременно выезжали Рокоссовский, Булганин, Казаков и я, а также соответствующие командармы.
В каждой из армий фронта вскоре были оборудованы довольно обширные макеты местности (для них, как правило, подбирались лесные поляны), на которых во всех деталях, показывался противник и положение наших войск. На этих макетах командармы А. В. Горбатов, П. Л. Романенко, П. И. Батов и А. А. Лучинский докладывали представителю Ставки свои решения на предстоящую операцию. Г. К. Жуков внимательно слушал и при необходимости вносил коррективы.
У первых трех командармов я побывал лично, занимаясь во вверенных им частях и соединениях вопросами планирования артогня, проверкой поступления транспортов с боеприпасами. А вот у Лучинского, к сожалению, не успел, ограничившись лишь телефонными разговорами с его командующим артиллерией.
Вскоре мы вместе с Жуковым побывали и на 2-м Белорусском фронте, где также проверяли ход подготовки войск к наступлению. Здесь потребовалось оказать помощь фронту в получении мощных артсредств, что и было сделано. Из резерва Ставки 2-му Белорусскому выделили дивизион 305-мм гаубиц, который командующий артиллерией фронта очень грамотно использовал в самом начале операции, хотя перед этим дивизион и принес ему много хлопот при скрытом развертывании.
На 2-м Белорусском фронте мною были согласованы и совместные боевые действия артиллерии с авиацией фронта, которой в то время командовал К. А. Вершинин. Теперь оставалось ждать только времени "Ч".
* * *
Итак, все было готово к началу грандиозного наступления наших войск. Перед началом его мы с Г. К. Жуковым вновь вернулись на 1-й Белорусский фронт и обосновались на НП 3-й армии генерала А. В. Горбатова, которой была поставлена задача наносить главный свой удар на бобруйском направлении.
23 июня 1944 года в предрассветных сумерках началась наша мощная артиллерийская подготовка. В первый же день операции успех обозначился на левом крыле ударной группировки войск фронта. У нас же, в 3-й армии, все еще шли тяжелые бои по овладению траншеями противника. Сказалась плохая pa6oта разведки, в свое время и до конца не выявившей систему огня противника. И теперь враг имел возможность оказывать частям и соединениям армии довольно упорное сопротивление.
Командующим артиллерией 3-й армии был генерал И. Н. Семенов. Его личная подготовка не вызывала каких-либо сомнений. Вот и сейчас со своего НП, оборудованного на высоком дереве, он, наблюдая в стереотрубу, умело руководил артогнем, его переносами.
