диване, спать уже пора, а мы всё размышляем: «Ехать — не ехать...»
Предложение Тропилло было большим соблазном. Сольный альбом мог сделать Чижа известным всему СССР — рокерских пластинок в те годы выпускалось немного, поэтому каждое новое имя вызывало живой интерес. Вдобавок Тропилло обещал заплатить авторский гонорар. Эти деньги для Чиграковых были бы весьма кстати.
Однако Чиж позвонил в Питер и сообщил, что «еще не готов». Настоящая причина отказа, разумеется, была иной.
Когда Чернецкого спрашивали, что такое настоящая рок-группа, он отвечал словами Генри Роллинза [68]: «Это племя, живущее в джунглях. Если беда — общая, радость — тоже». Попытку реализовать себя в одиночку «Разные» расценили бы как предательство.
Тем не менее сам факт интереса со стороны легендарного Тропилло, учитывая рокерскую систему ценностей, давал Чижу повод для гордости. («Однажды у меня было знакомство с питерским парнем, который крутился возле “АукцЫона”. Спрашиваю: “Ты Гаркушу знаешь?” — “Да, конечно”. — “О-о-о!..” Я был страшно горд, что знаю кого-то, кто близок к Гаркуше. И тут вдруг звонит Тропилло...») Такие контакты поднимали в глазах местной тусовки, которая поначалу относилась к Чижу как к «мальчику с аккордеоном».
— Нет, выпить-закусить — тут всё было нормально. Но близко к себе меня не подпускали. Видимо, потому, что я был приезжим, а там своя тусовка, это их город, они там выросли. И вдруг появляюсь я, инородный элемент, и начинаю активно внедряться. Естественно, мне дали понять: парень, ты сначала осмотрись... Я чувствовал это отношение.
Другим следствием переговоров с Тропилло стала песня «Дорогуша». Первую строчку, утверждает Чиж, он сочинил, как только услышал предложение о записи сольника: «Я сразу же подумал: “Неужели совсем крутой стал?!” Обосрал сам себя заранее...»
Эта песня, говорит Чиж, долгое время не нравилась жене — она считала, что в ней подразумевается какой-то конкретный персонаж, хотя на самом деле это собирательный образ девушек, которые возле него крутились:
Эй, дорогуша, заплати за мой кофе
И, если можешь, стакан портвейна;
А это здесь рядом, две остановки,
Тогда ты узнаешь меня чуть лучше...
Ведь ты же «тащишься» на рок-музыкантах,
Тебе все равно, с кем из нас иметь дело...
— В Харькове народным героем был Чернецкий, — говорит Ольга Чигракова. — Сережа поначалу был скромным клавишником. Тогда его не рвали на части. Можно было спокойно пройти через зал. Даже автографы не брали, просто: «О, Серега, привет!»
Ситуация начала меняться, когда «Разные люди» осознали, что их вокалист слег надолго. В группе существовало железное правило: песню исполняет только ее автор. Поэтому Чиж, занявший по решению коллектива место Чернецкого у микрофона, стал петь исключительно свои вещи. Из сайдмена (музыканта, стоящего рядом с лидером) он превратился во фронтмена, «лицо группы». К этой роли Чиж привыкал с трудом. «Сначала я думал, — признался он позже, — что не на меня народ ходит, а на Пашу посмотреть, на Лешу, на Клима».
Сохранить скромность помогало общественное мнение. Харьковская газета «Леніньска зміна» заметила, что с появлением Чижа музыка «РЛ» стала разнообразней. «Но, как и раньше, — подчеркнул рецензент, — гвоздевыми остаются номера и само ритуальное появление на сцене Саши Чернецкого».
После фестиваля «Аврора-90» музыкальная газета «Энск» (Новосибирск), сравнивая «Разных» с их первым появлением на «Авроре-89», отметила, что Чиж «колоссально вырос как вокалист, который не может не понимать, что за ним всегда будет тень Чернецкого, и с достоинством и твердостью несет этот груз».
— Потихоньку пришла популярность: журналистки приходили, три или четыре, — вспоминает Ольга Чигракова. — Не столько фанатизм и поклонение, сколько просто влюбленные девочки. Сережа давал им интервью, пел под гитару, поил на кухне чаем.
Число поклонниц Чижа росло от концерта к концерту. Относительно скромные бросали в почтовый ящик письма с любовными признаниями. Самые бесцеремонные могли появиться на пороге: «Чиж, я взяла два билета в Крым, собирайся!»
— Однажды, — вспоминает Ольга, — был телефонный звонок: «А где сейчас ваш муж?» На репетиции, говорю. «Да-а?.. А вы знаете, что он сейчас с моей подругой трахается?..» Я отвечаю: «Очень хорошо!» Сначала у меня, конечно, шок, слезы, а потом соображаю: «Не-ет, если бы до или после репетиции, тут был бы повод для ревности, а репетицию Сережа ни на одну женщину не променяет!..»
К тусовке, которая неизбежно возникает вокруг любой популярной команды, Чиж относился спокойно: нечто подобное он уже наблюдал в Дзержинске и Горьком. «Вообще они нормальные люди, — говорил он газете “Gaudeamus”, имея в виду фэнов, — но на сейшенах у них свои дела, свой концерт. Их же видно сразу — гордые ходят, на лице написано “я без билета прошел”».
К этим «понтам» музыканты относились с улыбкой. Гораздо серьезней была ситуация, когда возбужденные фэны пытались залезть на сцену: ненароком они могли смахнуть аппаратуру, между тем одна колонка в зале «Украина» стоила тысячу долларов.
Самого Чижа «доставало» столпотворение в гримерке: «Ладно, перед концертом: пусть сидят сколько влезет — может, людям просто податься некуда. Но если б у тусовки хватило ума после концерта подождать минут двадцать, а не вламываться в гримерку сразу — это было бы здорово. Мы не крутые, ни от кого не отгораживаемся — просто чисто человеческое отношение к музыкантам должно быть. Нам ведь отойти надо от концерта. Если уж хочется поделиться своими впечатлениями, ребята, подойдите и скажите: “Очень классно!” или “Полное дерьмо!” — и выйдите... минут на десять».
Когда я говорю о подполье («андеграунде»), я уже не имею в виду диссидентски-социальную сторону дела. Подпольные артисты, в эпоху гласности, это те, «о ком не говорят и не пишут», то есть это чисто рыночный термин: они выступают в маленьких зальчиках, раздают свои записи друзьям и обсуждают свои проблемы в самиздате.
О. Пшеничный. «Комсомольская правда»
В декабре 1990-го, спустя год после записи «Дезертиров любви», Наталья Грешищева устроила в Харькове фестиваль «Чертово колесо» — москвичи собрали всех, кого снимали у себя в программе, — от безумного дальневосточника Ника Рок-н-Ролла до «Разных людей». («Группы были подобраны, как цветы в искусстве икебаны, — писала в те дни “Комсомолка”. — Чувство правды и безукоризненный вкус».)
Это был не первый визит «ЧеКистов» в гости к «Разным». Их сотрудничество, начатое сессией в Останкино, продолжилось в марте 1990-го, когда телебригада «ЧК» отсняла в Харькове материал для двух клипов «РЛ» —
