Де Ниро молчал большую часть их встречи, выслушивая соображения Филда. Большинство идей были студией приняты, включая предложение делать фильм черно-белым. Но Скорсезе помнит, как Филд вскользь заметил, что не совсем понимает, как вообще может прийти в голову мысль снимать кино о таком «таракане и говнюке», как этот боксер.
«Он не говнюк», — впервые заговорил Де Ниро.
Тон этого замечания был спокойный и скорее выражал решительность, чем угрозу, но в студии поняли, что Де Ниро настроен бескомпромиссно в отношении этого фильма, его темы и его режиссера. Филд ушел со встречи, согласившись дать Скорсезе и Де Ниро трехнедельный отпуск на острове Св. Мартина, с тем чтобы они в спокойной обстановке переписали сценарий, убрав неприличную сцену.
Скорсезе, представление которого об острове ограничивалось исключительно Манхэттеном, пришел в ужас — для него потерять три недели на Карибах было равнозначно ссылке. Однако Де Ниро убедил его, что побыть немного вдали от возлюбленного Нью-Йорка не так уж страшно. По утрам — завтрак в постель, а потом — серьезная работа.
«Нам нравились некоторые части сценария Шрейдера, — вспоминал Де Ниро. — Но далеко не весь он целиком. Поэтому нам предстояло пройтись почти по каждой сцене. Мы говорили с Марти об этих наплевательских отношениях между людьми, когда говорят: «мне все равно, что там с ним или с ней», или «если ты любишь человека, ничего у него не спрашивай». Мы считали такие отношения полным говном. Они не учитывали человеческих эмоций. А эмоции есть у всех — исключения редки. Другое дело, что иногда выражение чувств приобретает враждебную форму — я видел множество людей, которые здоровались со мной, благостно улыбаясь, словно пели «Хари Кришна!». Но при этом их единственной целью было умаслить меня и выманить у меня деньги. Что же мы хотели изменить в образе Джейка? Он сам по себе примитивен, однако некоторые его чувства определенно видны. Мне надо было сделать настоящего Джейка Ла Мотта, взять его мозги и пересадить себе в голову. А там, в этих мозгах, было много всякого. Мне нравилось, что Л а Мотта пытается по крайней мере понять себя и свои действия. Но как он это делает? Не станет же он, как профессор в колледже, рассуждать: я поступил так-то и так-то, потому что случилось то-то и то-то… Иногда он пытается заговаривать и подобным образом, но чаще он действует изобретательнее. Он защищает себя, защищает, объясняется, а потом вдруг может у него прорваться: «Ах, какой же я сукин сын!» В принципе я всегда считал, что где-то в чем-то у него сохраняются остатки порядочности…»
К концу третьей недели на Карибах Де Ниро и Скорсезе переделали весь сценарий. Некоторые персонажи исчезли, другие были урезаны, третьи соединены в один… К облегчению студии «Юнайтед Артистс», из сценария исчезла сцена с мастурбацией. Но Скорсезе с Де Ниро не обозначили свое авторство, и на обложке сценария стояли лишь их инициалы. Авторами сценария по-прежнему оставались Пол Шрейдер и Мардик Мартин.
Трудно найти другую такую пару — актера и режиссера, которые бы так тесно сотрудничали, как Де Ниро и Скорсезе.
«Иногда он говорил мне: позволь, я попробую кое-что. И я, доверяя ему, отвечал: валяй, — рассказывал Скорсезе о Де Ниро. — Как правило, мне нравились его выдумки, и мы так и двигались вперед, подталкивая друг друга. И если нам надо было что-то импровизировать или мы оказывались в сложной ситуации, из которой надо выпутываться, я всегда знал, что это человек, который сумеет найти решение в самом актерском действии…»
Отношения Де Ниро со Скорсезе не ограничиваются только творческими вопросами. Де Ниро стал своего рода демоном Скорсезе, роль, которую он не играл ни в чьей другой жизни и которую никто больше не играл в жизни Скорсезе. Они — словно зеркальные отображения, словно орел и решка монеты. И лучшие работы у обоих получались именно в тандеме. Вместе они составляли величину, гораздо большую, чем просто сумма двух частей, а фильмы, которые они делали отдельно друг от друга, часто кажутся лишь отметинами перерывов в их совместной работе.
«Я думаю, Бобби и Марти — словно два брата, и в Бобби есть нечто, напоминающее Альтер-эго Марти, — говорит Стивен Спилберг, давно знакомый с обоими. — Марти словно позволяет, подталкивает Бобби к безумствам, делает его, так сказать, своим «забойщиком», который может взлететь, упасть, потерять над собой контроль, но все это лишь затем, чтобы сам Марти сохранял над собой контроль. Мне кажется, Бобби — своего рода прекрасное продолжение Марти, он как бы показывает, кем бы еще Марти мог быть, если бы не стал режиссером…»
Помимо самого Джейка Ла Мотта в «Бешеном быке» есть две другие ключевые роли: Джой — брат Джейка, и Вики — вторая жена Ла Мотта. Джой, как персонаж, «слеплен» из двух людей — самого Джоя и друга детства Джейка Пита Петрелла, который взял псевдоним «Пит Сэвидж», для написания автобиографии.
Когда стали искать актера на эту роль, Де Ниро вспомнил одного, которого видел как-то раз по ночному каналу телевидения. То был фильм про мафию, называвшийся «Собиратель смертей», но он шел и под другими названиями. Эта мелодрама, сделанная в 1975 году, забывается сразу же после просмотра, за исключением игры Джо Пеши. Де Ниро решил, что Пеши будет хорош в роли Джоя. Проблема состояла в том, что Пеши перестал играть.
«Я ушел из кино в семьдесят пятом году, сразу же после своего первого фильма, — вспоминает Пеши. — После этого я перепробовал себя на разных работах. Я жил в Лас-Вегасе, был рабочим, потом поехал в Бронкс и открыл ресторанчик вместе с несколькими приятелями. И туда мне вдруг звонит Мартин Скорсезе и приглашает сниматься в «Бешеном быке» — вот так и я попал снова в кино».
Увидев Пеши «живьем», Де Ниро и Скорсезе почувствовали, что он староват, чтобы играть Джоя. Они снова и снова просили его приходить на просмотры и пробы. Со своей стороны, Пеши готов был сыграть при условии, что его роль показала бы его как актера с лучшей стороны. Скорсезе и Де Ниро смотрели и других актеров, но неизменно снова возвращались к мысли о Пеши. Сам же Пеши, который впервые сыграл на сцене еще в пятилетнем возрасте, был достаточно благоразумен, чтобы не питать иллюзий.
«Сперва я не очень-то надеялся, потому что роль брата Джейка была небольшая, и они легко могли найти на нее действующего актера, который нуждается в роли… Я в свое время ушел из этого гадючника, Голливуда, где ты вечно зависишь от чьей-нибудь милости, — рассказывает Пеши. — И вы там доходите до такого состояния, что когда случайно наткнетесь на стену, то кричите: «Извините, пожалуйста!» — на тот случай, если это вдруг окажется не стена, а человек, который может дать вам работу… Я хотел уйти от такой жизни и попасть в нормальное место, где ко мне относились бы как к человеку. Но когда я встретил Мартина и Боба, я понял, что с ними работать — совсем другое дело».
