Ознакомительная версия.
– Васильков!? Владислав Васильевич! Он схватил его за руку.
– Братан, ты нам только мешаешь. Знаешь его? – поинтересовался один из несущих носилки. Поверх камуфлированного бушлата у него была надета безрукавка с синим крестом на спине – медик.
– Передохнем? – спросил боец слева, весь в грязи вперемешку с кровью. Они поставили носилки и раненный застонал, пытаясь подняться.
– Лежи, лежи. Все нормально, – успокоил его фельдшер.
– Что с ним произошло? – задал вопрос Иван стоящему возле него милиционеру.
– Во дворе они напоролись на радикалов. Мы, когда подскочили, один отбивался, а этого человек шесть месили всем, что под рукой было. Нас как увидели, разбежались.
– Никого не догнали?
Милиционер отрицательно покачал головой.
– Как его фамилия, имя и отчество? – поинтересовался медик, указывая глазами на раненного. В руках он держал блокнот и ручку.
– Васильков Владислав Васильевич, командир роты, капитан, – быстро выпалил Иван. От волнения он забыл, что Васильков еще пока заместитель командира роты.
– Воды, – разбитыми губами попросил раненный.
– Сейчас. Понесли! – отдал команду фельдшер, пряча блокнот в карман и подхватывая носилки.
Иван вспомнил, что ошарашенный увиденным, забыл даже спросить о самочувствии товарища.
– Как он? – крикнул он вслед удаляющимся бойцам. Последний неопределенно пожал плечами.
Васильков выжил. Ему наложили четырнадцать швов, самый короткий из которых был пять сантиметров. Из Киева он самостоятельно с другими такими же раненными добирался домой. Скрываясь от своеволия боевиков, опьяненных своей безнаказанностью, одетый в спортивные штаны, свитер и тапочки из больницы, пересаживаясь с одного автобуса на другой, он ехал домой два дня. Раны зажили, оставив на теле шрамы, но более глубокие шрамы остались в душе.
Постояв еще немного, смотря вслед раненному, расстроенный происходящим Иван прошел через подъезд и оказался в тихом, спокойном дворике. Он, наученный рассказом, с настороженностью осмотрелся. Радикалов вроде не было, недалеко стояли несколько человек с видеокамерой, в оранжевых касках на голове – журналисты. Увидев бойца, один из них навел на него камеру. Журба отрицательно помахал головой, прикрывшись щитом. Второй что-то сказал ему, и камера опустилась вниз. Спецназовец настойчиво постучал в окно на первом этаже. В окно выглянул пожилой мужчина. Милиционер поднял пустую баклажку, показывая жестами, что хочет пить. Мужчина отрицательно покачал головой и задернул штору. Безрезультатно постучав еще в несколько окон, боец возле подъезда увидел старушку, сидящую на лавочке.
– Здравствуйте! Вы из этого подъезда? – поинтересовался Иван.
– Что, водички набрать? – спросила бабушка, увидев в руках милиционера пустую бутылку.
– Ага.
Старушка, кряхтя, поднялась с лавочки и постучала в окно. Из окна высунулся молодой парень в майке.
– Тарасик, набери води хлопцеві, – передала она бутылку.
– Там біля дверей ще одна стоїть, ти її теж набери, – уже в пустое открытое окно кухни крикнула бабушка.
– Что же это творится? – задала она вопрос Ивану, кивая в сторону столба дыма и взрывов на Институтской. Он в ответ пожал плечами. Выглянув из окна, Тарас передал бойцу две полных баклажки. Милиционер не смог удержаться и приник к горлышку одной из них. Он жадно глотал воду, проливая драгоценные капли на бронежилет, блестевший пластиной там, где прошлась саперная лопатка радикала.
– Спасибо! – поблагодарил он старушку.
– Хай бог вам допомагає, – перекрестила она бойца. Подхватив бутылки, Иван, гремя щитом, побежал обратно. Выскочив на Институтскую, он увидел, что командир строит их подразделение. Боец быстро встал в строй и к нему сразу потянулись жадные руки.
– Дай водички попить, – просили товарищи.
Он отдал начатую бутылку Гене, а вторую, не глядя, всунул в чьи-то руки.
– Куда собираемся? – задал вопрос Иван.
– Пойдем в обход, зайдем с другой стороны, – ответил Гена, передавая дальше баклажку с водой.
Нестройной толпой спецназовцы пошли назад по Институтской и свернули на Липскую. По дороге Иван рассказал товарищам про Василькова и увидел на их лицах мрачную решимость отомстить за него, руки крепче сжали палки и щиты. Чем дальше они уходили от Институтской, тем меньше все напоминало про столкновения. Мирная жизнь, чисто и свежо, правда, количество машин возле подъездов уменьшилось, владельцы поубирали своих железных коней, наученные горьким опытом других. Выйдя на Шелковичную, «Беркут» быстро пошел в сторону Институтской. Навстречу им попадались небольшие отряды вооруженных радикалов, которые при виде силовиков бросались бежать, пре дупреждая товарищей громкими криками: «Беркут идет! Беркут!». Спецназовцы перешли на легкий бег, вперед выдвигались те, у кого были щиты. На перекрестке их уже ждали, предупрежденные бегущими впереди глашатаями. В щиты полетели камни, разбились несколько бутылок с «коктейлями Молотова». В ответ полетели остатки гранат и раздались выстрелы помповых ружей. Не давая радикалам опомниться, «Беркут» пошел врукопашную. Иван врезался в ряды обороняющихся одним из первых, махая палкой и раздавая «приветы от Василькова» налево и направо. Над свалкой дерущихся стоял крик, стон и маты. По Институтской вперед пошли ряды силовиков. Вэвэшники шли в бой, громко стуча по щитам, создавая дополнительный психологический эффект. В рукопашной, как всегда, победа досталась «Беркуту», и сломленные боевики, бросая щиты и палки, бросились бежать. Бойцы догоняли их, сбивали на асфальт. Иван тоже побежал вперед, его немного покачивало и мучила одышка. Он во время боя успел получить битой по шлему от одного из боевиков, о чем тот несколько раз пожалел. Журба еще помнил его удивленные глаза, когда он увидел рукоятку тонфы, летящую ему в лицо. Бежать приходилось через силу, нельзя останавливаться и дать закрепиться радикалам на новом месте, надо гнать их до самого майдана. Постепенно Иван начал задыхаться и с бега перешел на быстрый шаг. Мимо пробегали молодые крепкие вэвэшники, с оскаленной головой тигра на шевроне.
– «Тигры», вперед! – закричал Журба, подбадривая бойцов. В ответ услышал рев нескольких десяток глоток: – Ура!
На перекрестке Институтской и Садовой стояли сгоревшие КамАЗы, перекрывающие дорогу на Верховную Раду. Они одни из первых испытали на себе все прелести «мирного» митинга. Здесь внутренние войска первыми приняли на себя удар разгоряченных молодцов «Правого сектора» и «Самообороны». Под ногами валялись раздавленные шлемы и куски формы. Иван остановился и поднял оторванный у кого-то погон с майорской звездой, валяющийся в грязи, спрятал его в карман под бронежилет и побежал дальше. Справа промелькнули разбитые окна красивого здания Национального банка Украины. «Вперед! Вперед!», пульсировала в голове мысль. Возле баррикады, примыкающей к выходу из метро «Крещатик», было столпотворение и давка. Обезумевшая толпа народа лезла через баррикаду, а в основном митингующие пытались протиснуться в узкий проход. Давка возле него была ожесточенная, более сильные отталкивали слабых, сбивая их с ног и затаптывая. Люди кричали, ругались, выли, стонали, проклиная все вокруг. С противоположной стороны летели камни, не выбирая свои жертвы, попадая как в милиционеров, так и в толпящихся протестующих.
– Стоять! Стоять! – офицеры останавливали разгоряченных погоней бойцов, давая возможность рассосаться человеческой массе.
Каменный дождь со стороны радикалов значительно усилился, опомнившиеся боевики хотели отомстить за свое недавнее паническое бегство, бросали камни с все нарастающим темпом. Если милиционеры прикрывались щитами, то люди были беззащитны. Бойцы понимали, что наступление нельзя останавливать. Сейчас радикалы закрепятся на баррикаде и их опять придется выбивать, теряя товарищей.
– Давай сюда! – крикнул Каустович и первым бросился к выходу из метро, за ним побежали все остальные. Огромные панорамные стекла были выбиты и скрипели под ногами. Иван поскользнулся на стеклах, валяющихся под ногами, и вслед за товарищами заскочил внутрь входного павильона метро. Прячущиеся здесь радикалы бросились бежать вниз по ступенькам неработающего эскалатора. Возле поручней эскалатора остались стоять два растерянных милиционера-метрополитеновца и женщина в форменной одежде киевского метро. Летящий камень ударил в плечо одного из стоящих милиционеров, и они вместе с сотрудницей метрополитена заскочили в одну из комнат, захлопнув за собой дверь. Бросив несколько газовых гранат в сторону боевиков, прикрываясь щитами, силовики пошли вперед. Иван услышал, как возле уха взвизгнула пуля и сразу донесся звук выстрела.
– Стреляют! – заорал кто-то сзади.
– Вперед! Ура!
Силовики бросились на боевиков, стараясь максимально сблизиться, по своим, может, не будут стрелять. Опять завязалась рукопашная. Отбиваясь от наседавших на него двоих боевиков, Иван видел, как повалили на землю вырвавшихся вперед вэвэшников. Их били всем, чем попало, смешивая тела с грязью. Тут же несколько «беркутов» налетели на радикалов, спасая товарищей, которые уже не шевелились. Не выдержав напора мстящих за боль товарищей спецназовцев, радикалы побежали, пощады не было. В узком проходе еще давились протестующие, а через баррикаду уже лезли солдаты, поначалу сбиваемые с нее камнями. Но счастливчики, которым удалось перескочить на другую сторону, уже закреплялись, прикрывая других. Несколько радикалов, окруженные силовиками, обреченно поднимали руки.
Ознакомительная версия.
