Под предлогом необходимости проделать курс лечения минеральными водами Екатерина живет в Ораниенбауме очень уединенно, в каком-то отдаленном павильоне. Она не принимает участия в петергофских празднествах, хоть ей и нечего больше опасаться оскорблений. Ее вчерашние враги со всех сторон стараются вновь снискать ее благоволение. Радужные мечты Воронцовой рассеялись, она снова удовлетворяется ролью будущей маркизы Помпадур и жаждет услышать любезное слово из уст великой княгини. Французы напуганы и начинают восстанавливать ущерб, причиненный их неуместными стараниями. Французское и русское правительства принимают решение возместить брату Екатерины, владетельному князю Цербстскому, понесенные им денежные убытки.
Но начатые производством дознания должны быть как-нибудь доведены до конца, хотя уже совершенно ясно, что ни к каким результатам они не приведут. Никто уже, в сущности, и не желает, чтобы они привели к результату. Но раз уж арестовали фельдмаршала и канцлера, то невозможно просто выпустить их, как каких-нибудь бродяг. Судебное следствие по делу Апраксина начинается через год после его ареста. В первый же день с несчастным фельдмаршалом случился удар. Говорят, что это произошло только потому, что он не дослушал до конца фразы судебного следователя:
– Нам не остается в таком случае ничего другого, как…
На этом месте огромный, толстый, апоплексически сложенный Апраксин падает на пол. Он, видимо, опасался, что концом фразы окажутся слова: "подвергнуть вас пытке". В действительности же судебный следователь намерен был закончить свою фразу словами: "…отпустить вас на свободу".
Следствие по делу Бестужева длится целый год и заканчивается признанием его виновным в оскорблении величества. Его лишают званий и должностей и ссылают в одно из его поместий. То обстоятельство, что не решаются конфисковать имущество, доказывает, насколько незначителен был собранный против него обвинительный материал. Так как и он, и Екатерина сожгли все главные документы, то останется навсегда невыясненным, был ли этот приговор слишком суров или слишком мягок.
Остальные арестованные были подвергнуты такому же мягкому наказанию.
* * *
Понятовский, несмотря на то, что официально он отозван, проводит все тревожное для его возлюбленной время в Петербурге, поблизости от нее. Он притворяется больным, проводит целые дни в постели, а по ночам переодевается до неузнаваемости, напяливает на голову белокурый парик и отправляет в Ораниенбаум. Когда караульные его окликают, он отвечает, что идет "музыкант великого князя". Екатерина встречается с ним каждую ночь в отдаленном павильоне.
Давно ли этот юный поляк боялся опасностей и риска, сопряженных с любовью? После трех лет пылкой страсти и пред лицом неизбежной разлуки он решается на самые смелые поступки, чтобы только еще раз повидать свою возлюбленную. Выросло ли его чувство, или Екатерина заразила его своей храбростью, но, во всяком случае, оба они, стоявшие уже раз на краю бездонной пропасти, обнаруживают какое-то невероятное, граничащее с наглостью, мужество.
После того как их любовь взбудоражила всю Европу, привела к падению Бестужева и чуть было не повлекла за собой изгнание Екатерины, случается еще один эпизод, который грозит катастрофой и в конце концов после сравнительно благополучной развязки ускоряет финал Романа.
Однажды ночью, когда Понятовский выходит из павильона для свиданий, его задерживают в темном ораниенбаумском парке трое верховых, хватают, как вора, за шиворот и тащат к великому князю. Петр притворяется, будто думает, что его жизни грозит опасность от этого переодетого незнакомца, а может быть, и впрямь так думает, и Брокдорф громко советует ему не церемониться и тут же убить этого подозрительного типа. Понятовский молчит, как это велят рыцарские традиции польского дворянства. Но именно это-то и выводит Петра из себя. Поведение любовника его супруги ему до того непонятно, что он начинает предполагать, не заговорщик ли этот молчаливый человек. Если бы не настойчивые старания Льва Нарышкина, Понятовский не вышел бы из этой истории живым. В конце концов его передают Александру Шувалову, который считает самым благоразумным отпустить посла польского короля на свободу и не подымать скандала: он уже тоже понял, что с Екатериной лучше жить в мире.
Но окончательно захваченный страстью молодой человек все еще не может решиться уехать. Он старается придумать новый способ, чтобы повидаться со своей возлюбленной, и находит его. Танцуя в Петергофе с Елизаветой Воронцовой, он шепчет ей на ухо: "Вам было бы так легко сделать всех нас счастливыми". Воронцова соображает, что у нее появляется долгожданный случай сделать неприступную великую княгиню ей обязанной, и в ту же ночь приводит Понятовского к Петру.
– Ну, не величайший ли ты дурень, – восклицает Петр, – отчего ты сразу не доверился мне? Если б я знал в чем дело, ты не имел бы всех этих неприятностей.
Понятовский настолько сообразителен, что не жалуется на перенесенные неприятности, а вместо этого начинает восхищаться превосходной дисциплиной гольштинских солдат, несших караул. Это невероятно льстит тщеславию Петра, его высочество приходит в прекрасное настроение, пара бутылок вина еще больше улучшает его. Петру приходит в голову блестящая мысль: он бежит в комнату Екатерины, будит спящую, заставляет ее наскоро накинуть поверх ночной сорочки пеньюар, не дает ей даже времени надеть чулки и туфли и ведет ее чуть ли не босой к Понятовскому и Воронцовой.
– Вот, – восклицает он, – я думаю, что все будут мною довольны!
Больше всех доволен сам Петр. Это для него полнейший триумф, кульминационный пункт его брачной жизни, исполнение его заветных мечтаний. С самого дня своей свадьбы старался он оскорбить достоинство стоящей несравненно выше его супруги двумя способами: тем, что обманывал ее с другими женщинами, и тем, что не возражал, чтобы она сходилась с другими мужчинами. Наконец-то создалась такая ситуация, при которой он, держа под руку свою метрессу, может с усмешкой взирать на Екатерину и ее любовника.
Он в восторге, и сам создает еще несколько раз подобную ситуацию, приглашая Понятовского в Ораниенбаум, где дожидается его в обществе Екатерины и Воронцовой. Когда после ужина вчетвером он заявляет с улыбкой: "Ну-с, дети, я думаю, что вы в нас больше не нуждаетесь!" – и удаляется с довольным видом об руку со своей любовницей, то отнюдь не чувствует себя рогатым мужем, а наоборот – настоящим, полноценным, превосходящим свою жену мужчиной. Его услужливость совершенно искренна, ее источником является не подозрительная доброта, а откровенное презрение к своему браку. Понятовскому не приходится больше прибегать к белокурому парику, ему нечего больше опасаться караульных Петра.
