Ознакомительная версия.
Метеостанция Донецкого аэропорта представляла собой огороженный забором квадрат территории, площадью примерно с полгектара. От Метео до взлетно-посадочной полосы было меньше 300 метров, гораздо ближе, чем от терминалов. В восьмистах метрах южнее высилась диспетчерская вышка.
На территории метеостанции находилось полуразрушенное одноэтажное здание, метров двадцать в длину. Еще имелись две радарно-метеорологические вышки — тоже основательно разрушенные, и всякий «мелкий триппер»: сарайчики, будочки, лавочки со столиком. Вся эта инфраструктура была в хлам расклевана осколками и пулями.
9 декабря. Метеостанция Донецкого аэропорта
Левее здания, перпендикулярно взлетно-посадочной полосе — холм, на котором нарыты окопчики. Часть окопа перекрывалась бетонной плитой.
Прибежали два местных бойца, принесли АГС и быстренько навалили сепарам ответку в четверть «улитки».
Пришли Ротный и Вова-водила. Мы поехали обратно.
Назад прошли без выстрела…
Метеостанция. Паша, Валера и Влад под обстрелом выгружаются из машины
10 декабря 2014 г., позывной «Юрист»
В 5-30 утра Ротный, я и Ваня Лесик выезжаем на позицию «Зенит». Там, помимо бункеров и разных РЛС, огромное количество законсервированной автомобильной и бронированной техники. Наша задача: прикрыть наших технарей, пока они будут выволакивать с «Зенита» законсервированный БТР.
Ремонтники подготовились хорошо, видимо, что-то знали. Сформировали целую колонну: и БРЭМ, и «Урал» взяли с собой, тот самый, из автобата, с водителем Вовой.
На въезде в Опытное, у позиции Кота, БРЭМка сдохла. Пришлось идти с одним «Уралом».
На «Зените» сегодня было тихо. Громко было чуть южнее, в Донецком аэропорту. Поэтому мы все дружно занимались «семидесяткой»[30]. Ваня, как инженер-автомобилист, да еще и обучавшийся на военной кафедре вождению бронетранспортеров, лично сел за руль, когда «Урал» выволакивал бронемашину из капонира.
Все получилось. Броню принайтовали к грузовику и почапали на базу.
В 15–30 мы с Игорем Коваленко на том же «Урале», с храбрым Вовой за штурвалом, поехали забирать группу с метеостанции аэропорта.
В этот раз проехали без стрельбы, забрали пацанов.
Пока ехали обратно, Вовка рассказал мне, что за многомесячную фронтовую службу и мужество, командование наградило его ценным как бы подарком.
— Добирайся, сержант, до «Зенита», бери любой грузовик, на выбор, какой заведешь — и гони его в родную деревню! Все равно арта разобьет: много их уже там, покореженных, валяется…
Грузовик в селе — большое дело: всегда прокормит и пропоит. На «Зените» еще можно найти новенький, осколками почти не тронутый. Только на консервации они все, время надо, чтобы расконсервировать.
Я пообещал Вове побеседовать с нашими, чтобы обеспечить силовое прикрытие операции по вытягиванию с «Зенита» его награды за храбрость. Такому человеку грех не помочь!
Пока я катался, мою койку в приказном порядке перетащили на второй этаж дома Новосельцева. Ротный давно порывался меня туда перевести — отапливать дровами два дома полностью не получается. Так что теперь в «прокурорском» домике остались только Толстый и Медведь. Они живут в кухне — ее легче всего протопить.
В домике Новосельцева на первом этаже живут Кос, Ромашка, Влад и Саня Чуваков. На втором — Ротный, Ваня Лесик, Паша, Валера, Женька, Леша Мороз, Игорь Коваленко и Дэнчик. Ну, и я теперь.
Раньше в подвале, в баньке, жил Морячок, но он уехал в Черкасское еще месяц назад.
11 декабря 2014 г., позывной «Юрист»
За то, что делают рядом с нами, с Армией, ребята из ДУК ПС, из ОУН — наше братское Спасибо.
Уважение наше. Без всяких.
А то, что некоторые журналисты сейчас делают — так про то у меня есть свое слово. Грубое, но уж какое есть. Солдатское.
…Как-то вечером, в ноябре, мы возвращались из Авдеевки.
В дороге начался артобстрел. Сепары ударили по нашим. Наши навалили ответку. Загорелся завод…
Для тех, кто понимает, Авдеевский химкомбинат — это НАША территория.
Не вражеская.
С июля месяца — наша. Даже не пограничная. НАША!
Пусть и в полосе досягаемости их артиллерии…
Короче, едем мы, и уже где-то в километре от базового лагеря встречаем машинку, а при ней — людей с видеокамерами.
Остановились. Спросили с них.
«Интер».
ОК, ладно.
Тут к нам вопрос:
— А что произошло?!
— Артиллерийская дуэль произошла, а вы шо подумали?
— А кто в завод попал?!
Мы такие, провоевавшие, на тот момент, по 4 с лишним месяца, с недоумением:
— Сепары, ясен хрен!
Эти, с ДИКОЙ надеждой в голосе — и почти хором:
— А может, это наши попали?! Ну, типа, пару делений туда, пару сюда — и засадили, а?!
— Да вы чего, пацаны! Артиллерия, конечно, бог войны, но чтобы на 45 градусов ошибиться, этого не бывает! — свели мы все к шутке и уехали.
Но честно: осадок остался…
Осадок — к вопросу об акцентах. К вопросу о подаче материала.
К вопросу об информационной войне…
13 декабря 2014 г., позывной «Юрист»
Телевидение и Интернет взорвались возмущением.
Наш офицер при проведении «договорной» ротации бойцов в терминале ДАП пожал руку сепару! Это по поводу видео с сепарского блока перед въездом в аэропорт, с рукопожатием нашего Купола и их Мотороллера.
Все новостные сайты, социальные сети гудят: братание с врагом, зрада…
Ну, ярлыков вешать не надо, предательство там, измена…
Ситуативная глупость — да.
Растерянность — безусловно, ведь ситуация, мягко скажем, невиданная.
Все это в совокупности.
Наш Купол — он ведь не дипломат, обычный мобилизованный офицер, и никакой он не замкомбрига, как пишут в Интернете! Он заместитель командира 1-й БТГР.
Да, все это неприятно. Однако никак не отменяет фактов:
93-я гвардейская четырежды орденоносная мехбригада провела в июле-августе блестящую наступательную операцию, захватила кучу населенных пунктов — и держит свои позиции повсеместно!
Бригаду не выводят с фронта по ротации — а она все равно держится!
Ее не пополнили ни одним из новых образцов военной техники (кугуары, дозоры и прочие ништяки не для нас!), но она вгрызлась в рубежи — и держится!
Растянутая в нитку от Пантелеймоновки до аэропорта включительно…
С выбитыми на 30–40 процентов подразделениями…
С разношенными артиллерийскими стволами, с выжженной активной броней — а держится!
Ознакомительная версия.
