Финикийская богиня плодородия. Угарит. Слоновая кость. XIV в. до н. э.
Изображение финикийской женщины. Угарит. Слоновая кость и золото. XIV в. до н. э.
Изображение финикийца. Бронзовая статуэтка. XIX–XVIII вв. до н. э.
Женская фигура из Карфагена. Терракота. VI в. до н. э.
Золотые драгоценности из Карфагена. VII–VI вв. до н. э.
Золотое кольцо из Карфагена. VI в. до н. э.
Карфаген. Мужская фигура. Найдена в тофете — священном месте, где сжигали детей. Терракота. VII–VI вв. до н. э.
Западный берег Сицилии. Карфагенская колония Тофет. VII–III вв. до н. э.
Кливус Палатини — улица, которая вела с Форума на Палатин.
Современный вид Форума. На первом плане видны три колонны — это остатки храма Кастора. На его высоком постаменте стоял цензор во время смотра всадников. Возле этого храма был дом Сципиона.
Алтарь Ларов. Такие маленькие алтари были в каждом римском доме. Лары в коротких туниках. Между ними одетый в тогу Гений, которого всегда сопровождает изображение змеи.
Великий цирк, где проходили состязания колесниц.
Круглый храм на Бычьем Форуме. Древнейшее из сохранившихся римских святилищ. Так выглядели римские храмы в описываемую эпоху.
Карфагенские монеты из Испании, вероятно, изображающие братьев Ганнибала. Вверху — Газдрубал, внизу — Магон. Он в диадеме, как царь. На обороте боевой корабль.
Испанка времен Сципиона. Иберия. IV–III вв. до н. э.
Голова женщины из Великой Греции. Терракота. IV в. до н. э.
Аппиева дорога, ведущая из Рима на юг. Современный вид.
Пуниец из Испании. Терракотовая статуэтка с о. Ивисы (маленький остров у восточного побережья Испании). IV в. до н. э.
Знатная богато одетая пунийская женщина. Терракотовая статуэтка с о. Ивисы. V–IV вв. до н. э.
Развалины театра в Сиракузах.
Греческий театр. Сицилия.
Греческий пир. Изображение на вазе. Юноши возлежат с чашами в руках. Их развлекают танцовщица и флейтистка.
Греческая танцовщица из Южной Италии. Изображение на вазе.
Фреска из Рима. Одиссей и лестригоны. Изображен пейзаж Сицилии или Южной Италии.
Терракотовая маска из Карфагена. VIII–VI вв. до н. э.
Пунийская крепость близ Карфагена.
Тут только Ганнибал узнал, что происходит буквально в нескольких шагах от него, и поспешно двинулся к городу. Подойдя к стенам, он собирался приступить к штурму, но ворота внезапно распахнулись и оттуда вышло римское войско во главе со Сципионом. Ганнибал, быть может, пораженный его стремительностью, без боя повернул прочь.
Сципион, по словам локрийцев, тут же покинул город, так как безумно спешил. Поэтому он сказал, что не станет ничего решать относительно Локр, пусть они поскорее шлют послов в Рим, и сенат, конечно, примет справедливое решение. Он убежден только, что, хотя в несчастие локрийцы и предали римлян и те имеют все основания на них гневаться, их положение под властью оскорбленных римлян будет много лучше, чем под властью друзей-карфагенян (Liv. XXIX, 6–8). В Локрах остался римский гарнизон во главе с Племинием, который так отличился при взятии города. Но этот Племиний, по словам локрийцев, оказался просто каким-то чудовищем. Его алчности и бесстыдному произволу не было границ. Он обобрал весь город, не стыдясь ни богов, ни людей…
Наконец сенаторы обрели дар речи и спросили, пробовали ли они жаловаться на Племиния Сципиону. Послы отвечали, что стратег сейчас уже, вероятно, в Африке. Один раз они к нему посылали, но он был страшно занят и ни в чем не пожелал разбираться. Сенату и прежде приходилось слышать жалобы на римских наместников. Не так давно сицилийцы умоляли защитить их от Марцелла. Отцы были тронуты, но не решились оскорбить знаменитого полководца. Но теперь все было по-иному. Фабий был восхищен тем, что нежданный случай дал ему в руки неоценимое оружие против Публия Сципиона. До этого он был неуязвим. Теперь же разом наделал уйму правонарушений. Прежде всего он не имел никакого права покидать свою провинцию. Сколько объяснял ему Фабий незаконность и преступное легкомыслие такого образа действий, говоря о его поведении в Испании. И что же? На Публия его слова, оказывается, не возымели ни малейшего действия. Случай с Племинием воочию показал полный развал дисциплины, царивший в лагере Публия. Фабий и тут оказался прав! «Этот человек рожден на погибель военной дисциплины!» — воскликнул старый диктатор (Liv., XXIX, 19).
Все сошлось одно к одному. Тут явился Катон и донес сенату о непристойном поведении полководца. «Катон вместе с Фабием в сенате обвинили Сципиона в том, что тот бросил на ветер огромные деньги и вел себя как мальчишка, пропадая в палестрах и театрах, точно не на войну, а на праздник приехал» (Plut. Cat. mai., 3). Кроме того, Сципиона обвинили в том, что он делит награбленное добро с Племинием и этим-то и объясняется его странное поведение. Фабий потребовал, чтобы полководца немедленно лишили командования, вызвали в Рим и предали суду как святотатца и преступника. Но именно последнее обвинение и было ошибкой Кунктатора. Метелл, верный друг Сципиона и его всегдашний защитник в сенате, с возмущением спросил отцов, неужели они могут хоть на минуту поверить, что Публий Корнелий Сципион — грабитель и насильник?! Даже злейшие враги Сципиона должны были признать, что это низкая клевета.
В конце концов приняли следующее решение. В Локры посылается комиссия, которая должна расследовать преступления Племиния, возместить гражданам все причиненные им убытки, самого же преступника немедленно арестовать и в оковах отправить в Рим. Им надлежало выяснить, сколь велика ответственность главнокомандующего. Сенат не знал, где находится сейчас вездесущий Сципион — в Сицилии, Италии или Африке. Но послам велено было найти его, где бы он ни был, и, если он виновен, плыть за ним хотя бы в самую Африку и вернуть его в Рим немедленно. Замечательно, что с послами отправили и трибунов, так как отцы боялись, что этот гордый и своевольный человек не пожелает им повиноваться. А уж авторитет трибунов обязан признать даже сам Публий Сципион.
