пианино для массовой работы, которую уже начали коммунисты-активисты.
Помню, на следующий день, едва я вышел из дому, чтобы отправиться на работу, ко мне подбежала запыхавшаяся переводчица:
— Пришли цыгане!
— Какие цыгане?
— Увидите сами. Чего они хотят, не знаю...
— А почему вы бежали?
— Чтобы предупредить и проводить вас.
— Надежная охрана! — пошутил я.
Улицу перед комендатурой запрудили сотни людей. Мы шли будто по узкому коридору. Люди что-то кричали, размахивали руками, хватали меня за полы кителя. А главное, переводчица никак не могла понять, что им нужно.
В конце концов выяснилось: самая бедная семья, из числа получивших подарки, оказалась цыганской. Теперь все цыгане просили, чтобы к ним пришли в гости.
Вскоре после того, как я побывал в поселке, венгерские коммунисты подняли вопрос о «Валерии» в парламенте и потребовали улучшить положение проживающих там трудящихся. Но правительство, возглавляемое в тот период представителями партии мелких хозяев, не способно было решать серьезные социальные проблемы.
А теперь! Сердце радовалось при виде того, что сделал трудовой народ Венгрии под руководством своей партии. Нет больше старых трущоб «Валерии», есть новый замечательный проспект имени Аттилы Йожефа, и населяют его жизнерадостные, хорошо одетые, культурные люди.
* * *
Первый секретарь ЦК ВСРП и премьер-министр Венгерской Народной Республики товарищ Янош Кадар принял меня в своем служебном кабинете. Беседа носила сердечный характер. Мы говорили о героизме советских бойцов, о том, что венгерский народ помнит своих освободителей. Потом товарищ Кадар спросил:
— Какие изменения в Будапеште вы нашли по сравнению с послевоенными годами? Посмотрели новые районы жилищного строительства?
— У меня такое впечатление, будто вижу город впервые, — признался я. — А ведь по долгу службы приходилось бывать почти на всех улицах, и я хорошо знал город. Правда, тогда было больше развалин, чем уцелевших домов. А сейчас родился новый Будапешт. И улицы не те, и люди не те. Радуют улыбки, цветы, яркие платья... После отъезда я внимательно следил за развитием Венгрии, за свершающимися в ней переменами, и думал, что все знаю. Но я просто поражен успехами венгерских товарищей...
За прошедшие годы товарищ Янош Кадар почти не изменился, остался таким же простым и Доступным, мужественным и решительным, как и в период войны. Вот что писали о нем авторы книги «Последнее действие»:
«Секретарь партии Янош Луптак, которого после 19 марта 1944 года усердно пытались выследить гестаповские ищейки, был арестован. Его вместе с другими товарищами в ноябре 1944 года втолкнули в вагон и отправили на запад.
Разобрав пол вагона, Янош Луптак с несколькими товарищами бежал и вернулся в Будапешт еще до окружения. Вернулся без документов, хотя документы тогда проверяли на каждом шагу. Его документом была доска, которую он взвалил на плечо и делал вид, что ее срочно нужно куда-то отнести.
С этой доской он и прошел всю страну от западной границы до Будапешта. Но он был уже не Луптак, а снова — Янош Кадар. Здесь же собирались и другие испытанные борцы: Дьюла Каллаи, Карой Киш, Иштван Кошша...»
Таким знал товарища Кадара в те годы и я. Теперь у него прибавилось морщин, появилась седина, но он по-прежнему энергичен, деловит, жизнерадостен.
В конце встречи он посоветовал мне побывать на заводах Чепеля и съездить в новый центр социалистической индустрии — город Дунауйварош, которым гордятся все венгры.
Такая же теплая беседа состоялась у меня и с заместителем премьер-министра республики товарищем Дьюлой Каллаи. Мы вспоминали многих старых коммунистов, с особой теплотой говорили о венгерском после в СССР товарище Йожефе Сипке, который не жалеет ни сил, ни времени для укрепления дружбы между нашими народами.
Товарищи Янош Кадар и Дьюла Каллаи пожелали мне больше поездить по Венгрии, все осмотреть, поговорить с людьми, а потом рассказать о своих впечатлениях у себя на Родине. В меру сил я и пытаюсь выполнить это пожелание.
...Слово «Чепель» для венгров давно перестало обозначать большой дунайский остров. Теперь это даже не пригород, а 21-й район Будапешта, крупный международный порт, судостроительные верфи, а главное, конечно, металлургический комбинат, один из центров Металлообрабатывающей и машиностроительной промышленности страны.
Впервые я побывал там в 1945 году. Тогда руководители комбината, старые буржуазные специалисты, никак не могли понять, зачем приехал на комбинат советский генерал.
Разве генеральское дело интересоваться производством, условиями работы трудящихся?!.
Теперь хозяин Чепеля — рабочий класс. Генеральный директор комбината, товарищ Ласло Чато, — сам бывший рабочий, ныне умелый руководитель промышленности, член ЦК Венгерской социалистической рабочей партии.
Мы беседовали в его кабинете. Сюда пришли два заместителя директора, секретарь комсомольской организации, пропагандист партбюро и другие товарищи. Я попросил Ласло Чато рассказать о себе. До освобождения страны он трудился на тарном заводе. Был электромонтером и слесарем.
При хортистском режиме чуть ли не каждый трудящийся находился под надзором тайной полиции и жандармерии. И стоило проявить активность в политической или общественной жизни в интересах трудового люда, как человека немедленно изолировали. Так случилось и с Ласло Чато.
В 1942 году вместе с несколькими товарищами, в том числе с Иштваном Кошша, который в дальнейшем был министром транспорта и связи (умер в 1965 г.), его послали в штрафной батальон. Туда направляли людей, состоявших в левых организациях, выступавших против фашизма. Им не доверяли оружие, а использовали как рабочую силу для строительства укреплений.
Штрафной батальон № 401 располагался сначала на Украине, потом в районе Воронежа.
Венгерские фашисты умышленно посылали штрафников под огонь советского оружия. Но и этого мало. Они замучили и расстреляли многих славных товарищей.
При первой возможности Ласло Чато, Иштван Кошша и еще несколько человек перешли линию фронта. Впоследствии они вели политическую работу среди военнопленных в Моршанске.
Когда закончилась война, Ласло Чато вернулся на родную землю и снова поступил на завод «Хоффер». Вначале он был мастером, потом кадровиком заводской парторганизации Венгерской коммунистической партии, позже — секретарем парткомиссии.
В 1950 году его как умелого организатора назначили директором завода. Следующая ступень — отраслевой директор министерства металлургии и машиностроения.
С сентября 1961 года товарищ Ласло Чато руководит Чепельским металлургическим комбинатом. К этому времени он приобрел не только большой опыт, но и окончил экономическую академию. Вот какой путь прошел бывший рабочий, и этот путь характерен для многих руководящих деятелей новой Венгрии.
Директор комбината провел меня по цехам, в которых мне доводилось бывать раньше. Тогда многие здания были разрушены. Гитлеровцы
