type="note">100. Так мы вместе с ним и работали, да так сработались, что в конце Июня мы уже выполняли «просьбу» Бориса Савельевича, и «укладывались» вовремя с работой и отдыхом. Так мы вместе работали до самых Октябрьских праздников, и, пожалуй, работали бы и дальше, если бы далёкие слухи не «дошли» до нашего совхоза. О чем? Да о том, что наш Совхоз продают, или передают Днепропетровскому Госбанку 101 со всем движимым и недвижимым имуществом.
Нам, кадровым работникам Спецторга, пока что, официально, никто не заявлял об этом. Но начали появляться «ходоки», по два, три человека. Сперва они были у директора, потом с ним, Юровицким, Загубиным и другими, ходили по хозяйству, как говорят, не таясь.
Говорили они, а мы слушали и «мотали на ус 102». А уже назавтра об этом знали и говорили все, все, все…
– Как мы, горожане, приняли это сообщение? – Спросите вы.
Конечно, некоторые из нас восприняли это событие с «горечью», но, зато, другие – с восторгом. Объясню…
Некоторые работают здесь с начала организации совхоза. Наименьший стаж работы в Сухачёвке у меня, с Мая по Ноябрь 1934-го года включительно, всего-то семь месяцев. Но для меня – это долго, даже очень долго.
Сызмала человек привыкает к одинокой холостяцкой жизни. Иной готов жениться, не дождавшись даже усов, которые пробиваются в 16-17 лет. Не в пример я. Ведь женился 103 я в мой день рождения – 21-го декабря 1921-го года, когда мне исполнилось 21. А сейчас мне 33. Так что я давно уже не «молодожен». Такие «старики» в одиночестве долго жить не могут и не будут. Отсюда понятно, что меня тянуло домой, к семье.
Благодаря письму моих соседей по комнате, Борис Савельевич прислал мне Павлика Новикова на помощь, а я подготовил его быть моим достойным заместителем по работе. Мы с Павликом рассталась лишь в новом 1935-м году. Я уволился и уехал к себе домой, а он остался работать у себя дома.
Весь день 9-го Января 1935-го года ушёл у меня на прощания.
С утра, после оформления увольнения, в бригаде.
Я сказал им, что пришел проститься, что с ними остается наш общий друг Павел Васильевич Новиков. Он – толковый и хороший человек, и я уверен, что и впредь у них все будет хорошо.
С ответным словом выступил бригадир Павел Антонович Денисов. Ему уже за сорок, он – опытный вожак. Говорил он о работе бригады, в частности, сказал.
– Успех в работе, в основном, решала Ваша, Лев Ефимович, культура в обращении с бригадой, и с каждым из нас в отдельности.
ТРОГАТЕЛЬНЫЕ, СЕРДЕЧНЫЕ СЛОВА, скажете, да?
Действительно, так. КУЛЬТУРА в ОБРАЩЕНИИ с ТОВАРИЩАМИ по РАБОТЕ – ЭТО МОЙ ДЕВИЗ. С НЕЙ, С КУЛЬТУРОЙ, Я ПРОШЕЛ ЧЕРЕЗ ВСЮ МОЮ ЖИЗНЬ. ЭТО – НАКАЗ МОЕГО ОТЦА.
В конторе совхоза я простился со всеми присутствующими, меня знали все, и я тоже знал всех. А как же могло быть иначе? Ведь ключи от квартир новоселам вручал я. Жалоб на брак не было.
В столовой мы обедали вчетвером: супруги Сидоренко, Пилипенко и я. Здесь же я простился со своей «кормилицей» заведующей столовой А. П. Сидоренко.
Сегодня понедельник, день «оперативки 104», с четырех до пяти, хотя сегодня моё присутствие не обязательно, но я пришел сюда, чтобы после неё проститься со всеми теми людьми, которых я больше не увижу.
У нас на Руси так уже повелось, что приезды и отъезды отмечаются застольем. Вот и мы, ЧЕТЫРЕ соседа, ЧЕТЫРЕ друга, и Павлик – пятый, засели у себя в комнате.
Выпили «бормотухи 105», закусили тем, чем запаслась заранее.
Постучали в нашу дверь.
– Разрешите к вам «на огонёк 106», – сказал нам Загубин.
– Пожалуйста, – ответили мы ХОРОМ и усадили гостя у стола, поставив ему стакан с «бормотухой». Налили и себе.
– Скажите, пожалуйста, – спросил наш гость, – какой у вас, товарищи, очередной тост, за который мы будем пить?
– За память о нашей дружбе, там, где каждый из нас будет жить. – Ответил я.
Мы выпили.
После нашего тоста Андрей Васильевич Загубин вынул из кармана поллитровку «самогонки 107» и поставил на стол, приговаривая.
– Выпьем, братцы и мою, за нашу со Львом Ефимовичем дружбу, и закусим горячей, жареной капустой с салом и колбаской собственного приготовления, по-нашему, по-украински, – добавил он, разворачивая скатерть и полотенца, в котором, перед нами появилась большая сковорода, пышущая жаром, названная им – «жарёнка».
– А это нам приготовила и прислала моя жинка, Катерина 108 Осиповна.
Вообще–то мы уже были сыты «по горло 109», но отказаться от блюда с таким названием, и, без всякого сомнения, вкусным, к тому же, она, жарёнка, не просто блюдо, как составная часть меню, а ЗАКУСКА после спиртного, (хотя я сызмала, и по сей день признан непьющим), всё же я малость выпил и ДОБРЕ закусил.
Потом мы поговорили… Вдосталь. А тут уже и петухи «запели 110». Полночь. А нам петухи не помеха, вот и вынул Андрей Васильевич Загубин свои карманные часы, чтобы проверить ТОЧНОСТЬ пения петухов, щелкнула крышка часов – он поглядел на циферблат и АХНУЛ, ведь стрелки часов показывали пять минут первого.
– Поздновато, – сказал он нам. – Моя Катя спокойная, не то, что Одарка из оперы «Запорожец 111 за Дунаем». Она, поди, уже второй сон видит.
– Прощай Лев Ефимович. – Сказал мой друг, подавая мне руку. Мы с ним обнялись, поцеловались. – Большое спасибо тебе, дружище, за твою помощь мне дублированием партийных занятий с группой сочувствующих. До новых встреч в Днепропетровске. – И он ушел домой.
Утром, попрощавшись с товарищами по работе и общежитию, я забрал свой узелок. Они проводили меня до конторы совхоза, и ушли на работу. Директор, Борис Савельевич, уже приехал на машине из города, я с ним попрощался, а обратным рейсом, в город, поехал начальник снабжения М. А. Златковский и я.
– Приедем в город, прошу тебя, вечером приди ко мне домой. – Сказал мне Моисей Абрамович 112. – По делу.
Город Днепропетровск
Свято-Троицкий Кафедральный собор
Свято-Троицкий Кафедральный собор – православный кафедральный собор в городе Днепропетровске, построенный в XIX веке по проекту Людвига Шарлемань-Боде и Петра Висконти. На протяжении всего XIX века именовался то Троицкой церковью, то церковью Сошествия Святого Духа.
Свято-Троицкий кафедральный собор был построен на месте первой городской церкви в честь Казанской иконы Божией Матери. Небольшая деревянная церковь, освященная 15 января 1791 года, через 40 лет обветшала, и купечество города обратилось за помощью к петербургским архитекторам Людвигу Шарлемань-Боде и Петру Висконти, проектировавшими Успенскую церковь. Архитекторы одновременно выполнили новый проект и этой, купеческой.
Место под новый храм освятили в 1837 году. В 1862 году началось строительство колокольни, ставшей самым высоким сооружением в
