переживших пугающие ОСП, как и большинство переживших радостные ОСП, никак не называют то место, в которое попали, а просто описывают некий другой, непохожий мир. Дорис, у которой в двадцать семь лет при родах произошел разрыв шейки матки, рассказала мне о своем страшном околосмертном опыте:
«Неожиданно я поняла, что происходит что-то очень странное. Я как будто дернулась вверх и вырвалась из своего тела. В следующий момент я обнаружила, что смотрю сверху, из угла палаты, как врач и медсестра что-то делают с моим телом. Я очень удивилась, что могу вот так летать под потолком. Мне хотелось быть способной хоть как-то себя контролировать, но все, что я могла, это беспомощно наблюдать за происходящим.
Потом комната вдруг исчезла, а я летела через какой-то туннель, сперва медленно, но постепенно набирая скорость. Когда я только попала в этот туннель, был слышен звук мотора, будто где-то рядом работает мощная машина. Затем, пока я двигалась медленно, мне были слышны голоса с обеих сторон от моей головы. Это были голоса людей, которых я когда-то знала, они были смутно знакомы мне. Но в это время мне вдруг стало страшно, и в растерянности я не попыталась узнать ни один из них.
Чем выше была скорость, тем страшнее мне становилось. Я поняла, что направляюсь к точке света, что виднелась в конце туннеля. Помню, я подумала, что, должно быть, это и есть смерть. И тут же решила, что не хочу двигаться дальше. Я пыталась затормозить, остановиться или развернуться, но все было тщетно. Я ничего не могла изменить, а пятно света в конце все увеличивалось.
В тот момент мои ощущения были совсем не похожи на переживания тех людей, про кого написано в книжке „Жизнь после жизни“. Мне было страшно, я вовсе не хотела быть там, и я старалась приложить все усилия, чтобы выбраться».
Так же, как и в случае с Кэт, пугающее околосмертное переживание Дорис этим не закончилось, но в конце концов изменилось и стало безмятежным:
«Вокруг меня были какие-то существа, и они заметили мое присутствие. Сначала они как будто развеселились, я почувствовала, что та группа, которая меня встречала, „смеется“. Один из этих людей (если только это были люди) как будто был главным. Он начал разговаривать со мной как строгий и любящий отец, настаивая, чтобы я слушала внимательно. Постепенно мое возмущение улеглось, я почувствовала покой и умиротворение. Мне подсказали, что в этом месте бояться нечего. Когда я наконец перестала ворчать, они сказали мне, что я в этом месте не насовсем, и что побыть здесь какое-то время мне вовсе не повредит, а когда будет нужно, я смогу вернуться в родильную палату. Поэтому я смирилась с этим странным переживанием и начала задавать вопросы.
Я спрашивала, но они не произносили, а показывали мне ответ. С тех пор прошло двадцать два года, и я помню только две вещи. Одна из них – уверенность в том, что умирать может быть неприятно, но самой по себе смерти вовсе не стоит бояться».
В отличие от Брэнды и Кэт, Дорис не пыталась назвать то место, где побывала, определенным именем. Похожий рассказ о пугающем ОСП я услышал от Стюарта, который однажды снежным вечером потерял управление своим автомобилем, съехал с трассы и упал в речку. От удара о лобовое стекло он потерял сознание. Он рассказывал, как после этого покинул свое тело и смотрел сверху, пока кабина наполнялась ледяной водой:
«Я видел, что приехала скорая и какие-то люди пытались помочь, вытащить меня из машины и погрузить в неотложку. Но я в это время уже не был в теле. Я был снаружи, наверное, в сотне футов над землей. Я чувствовал тепло и сострадание людей, пытавшихся мне помочь. А еще я ощущал присутствие некоего источника всей этой доброты, очень-очень мощного, настолько, что мне было страшно и я не хотел принимать его. Я просто сказал: „Нет!“ Я сомневался в нем, мне было неспокойно, поэтому я отверг его.
В то же мгновение я покинул эту планету. Я видел себя и чувствовал, как улетаю, лечу вверх сквозь атмосферу, прочь из Солнечной системы, прочь из галактики, прочь из материального мира. Дальше потянулись часы, когда я вообще не испытывал никаких ощущений: ни боли, ни тепла, ни холода, ни света, ни запаха, ни вкуса, ни единого чувства, ничего. Я знал, что покидаю Землю и все остальное, весь реальный мир. И это становилось невыносимо. Было так жутко понимать, что время проходит, а у тебя нет ни единого чувства, ни единого ощущения, ни даже способности видеть свет. У меня началась паника, я пытался прекратить это, я молился, я делал все, что мог придумать, чтобы вернуться обратно, а потом я обратился к своей покойной сестре и взмолился о помощи. И в тот же миг я возвратился в свое тело, которое уже сумели занести в скорую».
Подчеркну снова: большинство людей считают, что невозможно подобрать слова для точного описания ОСП, и даже когда я настоятельно просил их попытаться, половина все же находила это затруднительным. Большинство участников из нашей выборки, рассказывая об околосмертном опыте, уделяли большее внимание различным событиям, например, попаданию в мир света или взаимодействию с другими существами, а также собственным мыслям и эмоциям. Люди часто либо не вглядывались в то, как выглядит «другой мир», либо говорили, что «мир иной» вообще не имеет физического облика, который они могли бы описать.
Через день после того, как Рошин Фицпатрик исполнилось тридцать пять [164], без всякой на то причины у нее случилось кровоизлияние в мозг, угрожающее жизни состояние, в результате которого она попала в реанимацию. Там она испытала околосмертное переживание, которое описала мне так:
«Я превратилась в чистую энергию и обнаружила, что „я“ все еще существует, хотя меня уже не было в физическом теле, я уже не была конкретным человеком. Я слилась с чьим-то большим, исполненным света сознанием, и стала с ним единой.
Там не было ни начала, ни конца, ни точки отсчета, ни финала, ни жизни, ни смерти, ни „там“ и ни „здесь“. Не было совершенно никакой разницы, есть у меня тело или нет, поскольку я стала частью этого невероятно мощного и насыщенного энергетического поля.
Меня окружала абсолютная тишина и обволакивали волны света, то перламутрового, то прозрачного. Вдруг на меня нахлынуло чувство бесконечной любви и невероятного блаженства. Здесь, в этом месте, все было возможно, потому что существовали только любовь, радость, умиротворение и энергия творчества. Мое представление о „реальности“ повернулось на 180 градусов, когда я
