культуры и истории, то это:
в сфере русской литературы: Пушкин, Гоголь, Лермонтов, Тютчев, Тургенев, Достоевский, Толстой, Чехов, Горький, а также Герцен и Огарев, А. Н. Островский, Аксаковы, Г. Успенский, Помяловский, Писарев, Гаршин, Бунин, Куприн, Блок, Пастернак, Есенин, Оренбург, Н. Островский, Солоухин;
в сфере мировой литературы: Гомер, Саади, Данте, Корнель, Шекспир, Гете, Шиллер, Байрон, Арагон, Э. Триоле, Сартр, Бовуар, Сент-Экзюпери, Ларни;
в сфере музыки: Сальери, Россини, Бетховен, Шопен, Лист, Вагнер, Дворжак, Мусоргский, Римский-Корсаков, Шаляпин, Козловский, Эрдели, Дулова;
в сфере философии: Диоген, Гипатия, Кант, Гегель, Ницше;
в сфере религии: многочисленные персонажи Ветхого и Нового Завета, а также Лютер, св. Тереза;
в сфере русской истории: Борис Годунов, царевич Димитрий, Минин и Пожарский, Петр Великий, Кибальчич, Перовская, Засулич;
в сфере мировой истории: Лукреция и Тарквиний, Митридат, Клеопатра, Юлий Цезарь, Гус, Жижка, Жанна д’Арк, Кромвель, Марат, Робеспьер, Наполеон, Чемберлен;
в сфере коммунистической идеологии: Маркс, Энгельс, Плеханов, Ленин, Ф. Каплан, Ин. Арманд, Мичурин, Стаханов, Папанин, Водопьянов;
в сфере современной политики: А. Эбан, М. Даян, Л. Лонго, Тольятти, де Голль, Помпиду, Улаф, Франко, Г. Вильсон, Гомулка, Циранкевич, Сухарто, Дубчек.
Область, очерченная приведенными именами, намного расширяется за счет упоминания многочисленных культурно-исторических объектов – от Геркуланума и Нотр-Дам до «Декрета о земле» и «Гимна демократической молодежи». На 80 страницах повести перед нами предстает в основных чертах чуть ли не вся история европейской культуры (другой вопрос – как она здесь препарирована и в каких целях).
Поскольку повесть написана от первого лица, естественно возникает вопрос об источниках эрудиции Венички (это вопрос, относящийся к внутренней структуре вещи, а не к биографии Вен. Ерофеева!). Нетрудно заметить, что основу приведенного списка составляют имена, входящие в школьную программу по литературе и истории. Это обстоятельство подтверждается настойчивым цитированием навязших на зубах именно у школьников 40 и 50‐х годов выражений типа «в жизни всегда есть место подвигу», «в человеке все должно быть…» и мн. др. На эту школьную основу наслаивается влияние радио; отсюда, кроме обильных политических штампов 60‐х годов, довольно обширный список музыкантов (и музыкальных произведений), – причем некоторые детали, вроде рассуждений о симфонии Дворжака, заставляют вспомнить о так называемых «музыкально-образовательных передачах», очень обильных в радиовещании 40–60‐х годов (косвенным подтверждением влияния радио служит крайне убогий список художников). Наконец, на всё это (к радио, конечно, надо добавить и текущую прессу) накладывается достаточно бессистемное «внепрограммное» чтение, круг которого, однако же, имеет свой центр – Св. Писание, и особенно Евангелие (подробнее о социальном контексте повести см. в разд. VI).
II. «Объекты» цитирования и их трансформации
1. Цитирование текста (собственно цитаты): объектом является тот или иной фрагмент ранее созданного текста (в т. ч. заглавия, крылатые слова, клише и т. д.). Примеры:
глупое сердце, не бейся (Есенин)
учиться, учиться, учиться (по Ленину)
у бороды на клине (Маяковский)
томление духа и суета (по Екклезиасту)
выкурил я 13 трубок (по Эренбургу)
постоял, колеблясь, как мыслящий тростник, а потом… рухнул (по Паскалю-Тютчеву)
сжечь их … своим глаголом (по Пушкину)
всю ее исходил босой и в рабском виде (по Тютчеву)
с извечными законами бытия нам, дуракам, не совладать (по Пушкину)
чувство законной гордости; это не должно повториться (публицистическое клише)
Господа Бога твоего не искушай (по Евангелию)
облеку тебя в пурпур и крученый виссон (по Библии)
содрогнется земля и камни возопиют (по Библии)
«Уйди, Дарья, … уйди! Перестань высекать огонь из души человека!» (по Бетховену).
Как видно уже из этих примеров, многие цитаты так или иначе трансформированы и/или переосмыслены. Перечислять типы грамматических лексических и семантических трансформаций было бы излишним педантизмом. Ограничусь несколькими образцами переосмысления цитат.
«…Довольно в мутной воде рыбку ловить, – пора ловить человеков!» (454 [776]) – «вы будете ловцами человеков» (Мк. 1: 17), «я сделаю вас ловцами человеков» (Мф. 4: 19): «духовная» ловля заменена сыском на предмет пропавшей четвертинки; евангельская цитата через глагол «ловить» зацеплена с поговоркой.
«Я согласился бы жить на земле целую вечность, если бы прежде мне показали уголок, где не всегда есть место подвигу» (423): обратное переосмысление горьковской цитаты.
«…и вот я, возлюбивший себя за муки, как самого себя…» – контаминация слов Отелло и Мф. 19: 19, причем «другой» заменен на «я».
«Но теперь – „довольно простоты“, как сказал драматург Островский» (454): переосмысление заглавия пьесы через изменение семантико-синтаксического статуса слова «довольно».
«Хочешь… остановиться в Эболи, – пожалуйста… Хочешь идти в Каноссу – никто тебе не мешает… Хочешь перейти Рубикон – переходи» (474): переосмысление разнообразных речений под общим знаменателем свободы (передвижения), с которым ни одно из этих речений ничего общего не имеет.
«…в ногах правды нет»… «Но правды нет и выше» (480): забавная увязка – в качестве пароля и отзыва – «низкой» пословицы и «высоких» слов пушкинской трагедии.
«…всё во мне содрогалось – и лицо, и одежда, и душа, и мысли» (500): расхожая цитата из Чехова, иронически переосмысленная в духе Достоевского.
«Что тебе осталось? утром – стон, вечером – плач, ночью – скрежет зубовный» (502): «разъединение» евангельской цитаты (Мф. 8: 12 и др.). Отметим в связи с этим, что многие стилизованные под Писание места МП являются сборными цитатами: напр., «содрогнется земля и камни возопиют» контаминируют Иоиль 3: 16 и Лк. 19: 40.
2. Цитирование ситуации: объектом является не столько словесный фрагмент, сколько ситуация, описанная в том или ином тексте, либо историческое событие (ситуация). Например, сцена изгнания героя из ресторана цитирует соответствующую сцену из «Записок из подполья», а также ряд других аналогичных ситуаций у Достоевского: изгнание Голядкина из дома Олсуфия Ивановича или Аркадия Долгорукого с рулетки; финал МП представляет собой, по-видимому, цитату финальной сцены «Процесса» Кафки, а мотив недостижимости Красной площади, равно как и то обстоятельство, что до Петушков герой так и не доезжает, может быть, намекают и на «Замок».
Общим принципом смысловой трансформации ситуационных цитат является, как и в случае текстовых цитат, снижение. Сниженному переосмыслению подвергаются и локальные ситуации, и грандиозные мировые события, и литературные сюжеты.
Локальная ситуация: «…я повешу им [детям] на стену портрет прокуратора Иудеи Понтия Пилата, чтобы дети росли чистоплотными. Прокуратор стоит и умывает руки…» (485); «– Ты лучше вот чего: возьми и на ходу с электрички выпрыгни. Вдруг да и не разобьешся… – He-а, не буду… И Сатана ушел, посрамленный» (488) – ср. Мф. 4, Лк. 4: крыло храма заменено идущей электричкой; ангелы, посылаемые Богом, заменены на «вдруг да и не разобьешся»; а «не искушай Господа твоего»
