Пойду лучше сажать Зимний Чеснок, мне соседская бабушка подарила. Скоро ещё хрен для посадки прибудет. А Чорную Редьку посажу уже весной. И будет тогда в моём дому всё хрен да полынь, что не может не радовать.
А вот ещё интересно.
Если высадить жёлтенькие цветочки по зелёной траве на площади в полгектара, так, чтобы получилось слово ХУЙ, смогут ли его прочесть в безоблачную погоду пассажиры пролетающих над нашим домом самолётов?
А то совсем я как-то уже позабыл, что когда-то был создан на радость людям.
Условная моя тёща (ну нету у меня в жизни ничего безусловного) подарила к праздничку устройство «электрический кот» для борьбы с крысами.
У этого устройства, собранного артелью инвалидов из города Смоленска, есть два режима: слышимый человеческому уху и неслышимый.
Если прослушать его в слышимом режиме минуты полторы, то возникает непреодолимое желание найти в сарае верёвку и на ней немедленно удавиться. Но его, к счастью, можно выключить.
В неслышимом режиме можно сидеть рядом с этим устройством вполне безопасно. Только возникают мысли о том, что мне сорок четыре года, денег нет никаких, ума нет и не будет, матери в последний раз отправлял сто долларов в прошлом году и вообще нахуй всё это нужно.
И крысы тоже загрустили, пригорюнились и потянулись к Серой Гавани, чтобы уплыть оттуда на кораблях и больше никогда не вернуться.
То есть устройство вполне работоспособное.
А вот и он – тот самый паук в сортире, чью паутину я совсем ещё недавно поджигал зажигалкой, после чего он панически рушился в самое говно и тогда мне казалось, что нанесённое ему оскорбление он уже не переживёт. Но он его всякий раз переживал и наутро паутина и её творец ухмылялись в том же самом углу.
А теперь он валяется на полу дохлый и сухой, не шевелится. И мне немного обидно, потому что это ведь не я его победил.
Крысы совершенно уже распоясались: стоило только выключить пищалку для их отпугивания, как они среди бела дня спиздили со стола полбатона докторской колбасы и принялись вдвоём запихивать его к себе в нору. За каковым занятием и были застигнуты. А нора-то заткнута колбасой. Пока я ходил в сени за кочергой, они повалили лавку и куда-то таки просочились.
Ещё на горелом болоте за околицей живут неизвестные чёрно-белые птицы, а в небе циркулирует тоже неизвестный летучий хищник. До тех пор пока у нас нету юных гусей, я отношусь к нему благосклонно и даже восхищаюсь удивительной его аэродинамикой.
В скворешнике на мёртвой яблоне ещё в августе жили, как это ни удивительно, именно скворцы. У скворчиной бабы был очень скверный характер. Потом они, похоже, развелись и куда-то пропали.
На горке в останках фашистских укреплений проживает та самая одинокая лиса, которая так пугает старушек.
По ночам ухают совы, но в последнее время куда-то попрятались, видимо, расселяют на зиму пучеглазый свой приплод.
Зайцы всё вокруг истоптали, но никто их никогда не видел. Кроты присматриваются к моей редьке и скоро заработают себе яду.
Ну и по мелочи ещё разнообразная чирикающая и жужжащая поебень.
В рейсовом автобусе из райцентра, который ходит два раза в неделю, одна старуха рассказывала другой: «Там так замечательно! Чистенько, уютно, приём по часам. Мне очень понравилось!»
Речь, понятное дело, шла о кладбище.
Нашёл в огороде растение, очень похожее на чеснок. Надрал из него перьев, посыпал ими макароны. Съел.
А потом подумал: откуда же там у меня может быть чеснок, если я его туда не сажал? А что, если это вовсе не чеснок, а ядовитое растение лютик? Или даже белена?
Прислушался к организму: организм бурчит.
Взял фонарик, пошёл снова в огород, выкопал остатки растения с корнем: на вид чеснок. Надкусил: нет, не чеснок. Пожевал: опять чеснок. Вот ведь гадость какая!
Плюнул на это растение, послушал в лесу пение собственной моей Совы, пересчитал в небе личные мои звёзды: всё на месте. Всё ж таки я очень жадный.
А мы с соседями девятое мая отпраздновали на горке прямо за нашим огородом. На горке этой когда-то были выстроены великолепные немецкие фортификации по самому последнему слову оборонительной науки. Отличное место: всё вообще простреливается насквозь. Объём выполненных землекопательных работ впечатляет до сих пор.
В позапрошлом году, рассказывают бабки, приезжали немцы из Германии. Спросили, где могилки, им показали. Там крестик стоит серенький с тремя перекладинами.
Крестик этот поставила баба Паша – она умерла года три назад.
Когда в войну на стратегической горке возле нашей деревни стало тихо, баба Паша (тогда ещё, конечно, баба в совсем другом смысле) потихоньку перетаскала и наших и немцев на кладбище, что прямо за околицей. Выкопала две ямы – у нас почва песчаная, копать легко.
Похоронила в одной яме наших, в другой немцев. А крестик поставила между ними: пускай там Господь сам разбирается.
Старухи в очереди перед автолавкой неодобрительно посмотрели на мерседес с тонированными стёклами, в котором я приехал с вокзала. Хозяин мерседеса, впрочем, в ходе дорожного разговора неохотно признался, что автомобиль его девяносто первого года, но всё равно лучше чем новый.
Кто-то очевидно побывал в нашем дворе за время моего отсутствия: алюминиевая проволока, которой я запираю ворота, закручена не по-моему.
Но всё, впрочем, на месте: и зелёный пластмассовый рукомойник, и почти новая вилка, забытая на крыльце.
Обошел посадки: все требуют внимания, кроме хмеля. Хмель – как будто бы тут и родился. Будет у нас к осени нормальная ограда.
Сел на крыльцо, закурил, допил коньяк из дорожной фляжки, выдохнул. Соловьи кудахчут даже средь белого дня. Кукушку ещё месяц назад проходивший по каким-то своим делам мимо Вечный Жид для смеху спросил: «Кукушка-кукушка, сколько мне лет осталось?» Кукушка так до сих пор и кукукает. Ни поесть, ни попить, детей своих забыла и не сдохнуть ей, пока всё не отсчитает.
Растопил печку, хотя и тепло, но с печкой ещё теплее, рухнул на гостевой трёхспальный поролон и мгновенно заснул беспробудным сном.
Долго думал: а почему в деревенских домах всегда такие низкие двери?
А для смирения – ходишь и всё время кланяешься. Не поклонишься – так голову разобьёшь.
Наблюдал сегодня наяву сюжет, неоднократно использованный во множестве дряхлых анекдотов.
Приехал на велосипеде в магазин в соседнюю деревню, купил что нужно, сел на лавочку при магазинном крыльце выпить банку пива и неторопливо выкурить сигарету.
