Мы жили вдвоем в своем доме, обеспеченные моей пенсией, заработанной в шахте. Попади я тогда в нарымскую тайгу, всего этого не было бы. Даже если после смерти Сталина и отмены ссылки я смогла бы куда-нибудь податься и устроиться где-нибудь в колхозе, то работала бы за трудодни и волокла за собой свое прошлое. Ведь именно шахта сняла с меня судимость, а вместе с ней 39-й пункт, закрывающий мне доступ в город.
Этот день был решительным в моей судьбе!
Через тюремный порог — на волю
Все же тут чуть было не произошла осечка.
Что поделаешь, pаз и навсегда я решила никогда не задавать себе вопроса: «Что мне выгодно?» и не взвешивать все «за» и «против», когда надо принимать решение, а просто спросить себя: «А не будет мне стыдно перед памятью отца?» — и поступать так, как велит честь. Глупость? Донкихотство? Может быть. Но это придавало мне силы и закаляло волю: у меня не было сомнений, колебаний, сожалений — одним словом, всего, что грызет человеку душу и расшатывает нервы.
Отчего опять, в который уже раз возвращаюсь я к этому рассуждению? Да очень просто! Ведь вся жизнь — цепь соблазнов: уступи один раз — и прощай навсегда, душевное равновесие! И будешь жалок, как раздавленный червяк. Нет! Такой судьбы мне не надо: я — человек!
Так как же должен был поступить этот человек, когда ему предлагают подписать «обязательство» о том, что я порываю всякие отношения с теми, кто остался в неволе, и вдобавок обещаю забыть все, что там было, что там видела и пережила, и никогда и никому ничего о лагере не разглашать!
Ознакомившись с содержанием этого документа, я с негодованием отказалась его подписать.
— В неволе я встречала много хороших, достойных всякого уважения людей. Кое-кто еще там остается. Я сохраняю о них добрую память и буду рада быть им полезной. Забыть же то, что там видела и пережила, абсолютно невозможно! Даже проживи я еще сто лет!
— Но эта подпись — простая формальность…
— Подпись — это слово, данное человеком! И человек стоит ровно столько, сколько стоит его слово. Я не могу так низко себя оценить!
И меня отвели обратно. Но ненадолго:
— Керсновская! На выход! С вещами!
И вот я уже за вахтой. Хмурый, холодный день. Вернее, сумерки. Колючий морозный снег несется поземкой. Кругом белесая мгла. Я не оглянулась на седьмое лаготделение — я и без того знала, что и вахта, и ворота, и ряды бараков погружаются в снежную мглу. Впереди тоже ничего не видно, кроме вихрей сероватого снега. Где-то за этим белесым занавесом ждал меня чужой город — Норильск.
Но никто в этом городе не ждал меня…
Цикл в шахте — это весь рабочий цикл в забое: если забой отгружен, закреплён, забурен и отпален. Но к оплате засчитывается только отпаленный забой. — Прим. автора.
Изменённая цитата из стихотворения «Герой». У Пушкина:
«Тьмы низких истин нам дороже…»
Неглубокая лужа. — Прим. автора.
приятное безделье, нега (ит.).
наклонная горная выработка, не имеющая непосредственного выхода на земную поверхность и предназначенная для спуска грузов при помощи механических устройств.
учётно-распределительная часть.
«Нет уже иудея, ни язычника…» (Из послания апостола Павла к Галатам.)
Н.Д.Кузнецов (1850–1929) — известный художник-передвижник, по происхождению грек; один из учредителей Товарищества южнорусских художников, вел класс батальной живописи в Академии художеств (1895–1897).
Клуб — такой же неотъемлемый атрибут каждого лагеря, как и карцер штрафного изолятора. Но не следует думать, что это клуб в настоящем смысле этого слова. Правда, иногда там проводят совещания, показывают кино или устраивают показательный суд, но чаще туда сгоняют этапы, прибывающие или убывающие, и поселяют людей, чей барак на «серной дегазации». - <i>Прим. автора</i>.
Организован под названием «Особый лагерь № 2» в феврале 1948 года на базе Норильского ИТЛ, вскоре ему было присвоено условное именование «Горный». Закрыт в июне 1954 года.
что-то вроде полушубка, его носили привилегированные; если зэк дарил женщине «москвичку», она становилась его лагерной «женой». - <i>Прим. автора</i>.
кое-как. (идиш).
грудина (лат.).
старчески расслабленный, впавший в слабоумие (фр.).
Кузнецов для «своих» операций сберегал лучший инструмент, который хранился в письменном столе его кабинета. — <i>Прим. автора</i>.
размягчение или распадение тканей на клетки при их длительном соприкосновении с водой, растворами кислот, щелочей.
«Здравствуй! Идущие на смерть тебя приветствуют!» — обращение римских гладиаторов к императору перед боем (лат.).
приятное безделье (ит.).
Перемычка — глухая кирпичная стена, наглухо закрывающая штрек (продольную выработку) или печку (поперечную выработку).
Реверс — это обратная струя. Вентиляция у нас отсасывающая, а не нагнетающая. Вентилятор стоит в устье вентиляционной штольни, в которую поступает отработанный воздух из всех забоев (кроме завалов, то есть отработанных участков, наглухо закупоренных перемычками). Свежий воздух поступает самотёком, главным образом по откаточной штольне, а если пожар возник как раз на этой самой штольне, тогда-то и дают реверс, то есть «перебрасывают ляды», и, таким образом, «опрокидывают струю»: вентилятор начинает нагнетать, а не отсасывать воздух. — Прим. автора.
Хотя здесь сравнивать себя с Васькой Шибановым я не могу: Шибанов всей душой был предан своему князю; я же знала, что Ванчугов труслив и хитёр. — Прим. автора.
