не тревожились и оживленно о чем-то беседовали, опять остановившись возле витрины большого ювелирного магазина.
— Не потрудитесь ли, сударыни, — вдруг грозно и громко обратилась к ним г-жа Б., — не потрудитесь ли немедленно отдать те три рубля, которые вы сегодня обманным образом и мошеннически получили?.. Вот рубль с меня, а два рубля от моей дочери или у швейцара этого дома, но это все равно...
Обе настигнутые дамы остолбенели.
— Вы с ума сошли! Сумасшедшая... — сказала, отступив назад, высокая средних лет дама...
Молоденькая же молчала и бледнела. Это окончательно укрепило г-жу Б. в том, что она «поймала»-таки преступниц.
— Нет, я с ума не сошла и не сумасшедшая я, — еще громче заговорила г-жа Б. — А вот если вы сейчас же не отдадите трех рублей, то я крикну городового и сведу вас в полицию... Это верно! Отдайте по чести, говорю вам. Вас таких учить надо!
Возле этих двух пар женщин начала собираться, конечно, толпа, и г-жа Б. почувствовала себя еще храбрее.
— Но Боже мой! Чего же вы хотите? — спрашивала беспомощно озиравшаяся вокруг высокая дама.
— Чего? Вы отлично знаете чего. Прежде всего трех рублей, которые вы обманом взяли...
— Боже мой! Что это? — проговорила молоденькая «воровка», едва не падая и со слезами на глазах. — Ради Бога, дайте им три рубля...
— Вот то-то и есть! — торжествующе произнесла г-жа Б., жестом приглашая народ полюбоваться на двух уличаемых ею преступниц.
— Но какие три рубля? За что три рубля? В чем, наконец, дело? — проговорила энергично уже пришедшая в себя высокая дама. — Или вы с ума сошли, или здесь недоразумение, которое надо выяснить.
— Что здесь выяснять! — убежденно, но уже не так бойко сказала Б. — Ведь вы прекрасно понимаете, в чем дело.
— Ничего я не понимаю! — вдруг рассердилась высокая дама. — Сударыня! Вы шутите плохие шутки... Собираете народ, делаете скандал... Это, наконец, превосходит всякую меру терпения!
Она взяла под руку свою молодую подругу.
— Здесь, во всяком случае, нам неприлично объясняться, — проговорила она г-же Б., — и если уж вы так настаиваете на чем-то непонятном, то необходимо для объяснений избрать другое место.
Решительный тон высокой дамы несколько повлиял на Б., тем не менее она не желала выпустить из рук таких «отчаянных мошенниц».
— Если вам так неудобно объясняться здесь, при народе, то, пожалуйста, в двух шагах отсюда магазин моей дочери, не угодно ли... — язвительно пригласила она.
И обе пары дам, сопровождаемые толпой смеющихся зевак, торжественно двинулись к магазину Я. на Большой Суровской линии.
В магазине дело приняло несколько другой поворот.
Младшая из «пойманных» дам опустилась беспомощно на стул, а старшая тотчас попросила у г-жи Б. объяснений.
Госпожа Я. подошла к находившемуся уже в магазине мужу и начала объяснять, в чем дело.
— Вот так штука! — проговорил он. — Только не похоже оно что-то...
Между тем разговор между г-жой Б. и высокой дамой начинал приобретать весьма острый и «возвышенный» характер.
— Это, наконец, ни на что не похоже, — кричала высокая дама. — Предупреждаю, вы ответите за свои слова и поступки... Я этого так не оставлю... Мой муж имеет знакомства. Я — жена профессора Ф., мы живем здесь же, недалеко, около Пажеского корпуса...
Г-жа Б. несколько опешила, как говорят, однако пробовала было упомянуть о полиции.
— Вот именно, прошу послать за полицией, — вскипела дама, — что делать! Скандал так скандал, но нужно же покончить такую отвратительную историю.
— Хозяин! — шепнул между тем один из приказчиков г-ну Я. — А ведь это верно. Я признаю, это действительно г-жа Ф. — наша даже покупательница и живет здесь недалеко... Важная дама...
Почетный гражданин Я. увидел, что его дамы попались впросак.
— Какая там полиция!.. Зачем же — с полицией, — произнес он, подходя. — Можно и без полиции... Просто ведь вышло недоразумение. Извините-с...
— Это не недоразумение, а оскорбление средь бела дня на улице... Это скандал! — со слезами в голосе взвизгнула высокая дама.
С молоденькой начала делаться истерика, и приказчик побежал за водой.
Г-жа Б. и ее дочь в недоумении отступили.
— Ну уж и оскорбление! — заговорил г-н Я. — Просто ошиблись дамы. У нас такой случай неприятный вышел, ну и... приняли вас за других...
— Она меня сумасшедшей при всех назвала! — сказала г-жа Б.
— Молчите уж, маменька! — шепнул ей зять.
— Сударыня, — убедительно обратился он к г-же Ф., — вас никто не задерживает. Можете уйти. Тысячу раз извиняюсь. Все глупость женская... Недоразумение... Не стоит делать скандал.
Старшая дама расплакалась.
— Фу! что это такое! — вдруг проговорила она, опускаясь на стул. — Такое безобразие... Просто на улицу нельзя показаться.
— Ах, Боже мой, какое недоразумение! — лепетал г-н Я. — Ах, Боже мой! Сударыня, успокойтесь... Все вы! — шипел он на жену и тещу. — И все из-за трех рублей. Вот так историю затеяли... Тысячи извинений, сударыни! — извивался он перед плачущими женщинами. Да затвори же дверь, болван!.. — отнесся он к мальчику из магазина. — Сударыни...
Старшая «задержанная» дама вдруг отерла глаза, решительно встала и взяла под руку свою спутницу.
— Пойдем, Annette... — сказала она.
Обе дамы вышли.
— Еще хорошо, что так отделались! — широко вздохнул почетный гражданин Я. — Эх, вы! — начал он укорять своих дам.
— Но ведь точь-в-точь те... мошенницы! — пробовала было оправдываться г-жа Б. — И платья, и шляпки, и рост, и походка, и все... Просто ума не приложу.
— Те да не те, видно. Еще хорошо, что так отделались...
Однако отделались они не так-то легко.
Разузнав всю эту историю, я господам Б. и Я. послал повестки с приглашением явиться к 9 часам утра в сыскное отделение. Неприятное впечатление от получения подобных «приглашений» я знал очень хорошо и рассчитывал на это.
В назначенный день и час оба «приглашенные» с беспокойными и встревоженными лицами уже сидели в моей приемной и тихо перешептывались между собой. Мне доложили о них.
— Скажите, что я занят. Пусть подождут! — приказал я.
Прошел час, другой, третий... Так продержал я их чуть ли не до двух часов. Потом приказал
