Ознакомительная версия.
…Мы не сомневаемся, что будет немало провокаций со стороны всевозможных неформальных организаций. Но тем не менее мы надеемся обеспечить надлежащие условия для работы депутатов.
…Но я хотел бы здесь немножко себя поправить. Я сказал «неформальные» организации. Это штамп. Штамп, к которому мы привыкли: «неформалы», «неформальные организации». Как-то ленинградское телевидение, вообще весьма своеобразное телевидение, говорило о том, что этот штамп устарел. В данном случае я согласен с ленинградским телевидением.
Мы сами дали время этим так называемым неформальным организациям прекрасно формализоваться, прекрасно организоваться, провести съезды, утвердить уставы, программы, выйти на международный уровень, получить разнообразную помощь, иметь средства массовой информации…
…Давайте смотреть правде в глаза. Практически мы имеем стихийно возникшую (при правовом непротивлении) сложную многопартийную систему… Эти организации обладают в большей или меньшей степени реальным влиянием на массы. Они имеют разные цели – от позитивных, которые действительно нужно поддерживать, до сугубо антисоциалистических, антисоветских, сепаратистских…
Но у всех их есть нечто общее – они не несут никакой ответственности за свои действия. За все, что происходит, всю ответственность продолжает нести только КПСС.
Мне кажется, отсюда надо взглянуть на корни борьбы за отмену статьи шестой. Статья сегодня мешает узаконить реально сложившуюся многопартийность. А мы упорно говорим: нет!..
…Но если мы не отступим от того пути, от той политики, которой присягнули в апреле 1985 года и основой которой, если одним словом эту политику назвать, является демократия… то нам не избежать многопартийности…
…Если идти от реалий жизни, то надо нам перестать терять время и, глядя действительности в глаза, начать готовиться (хотя готовиться уже поздно!) к политической борьбе за массы в массах в условиях многопартийной системы. Потому что тот комфорт однопартийности, который у нас долгое-долгое время был, комфорт монополии на идеологию сослужил партии, честно говоря, плохую службу. Она забыла, что такое настоящая политическая борьба.
Мне кажется, что нам надо не допускать шагов, которые бы работали против авторитета партии. А борьба за сохранение шестой статьи – как раз один из таких шагов. Зачем, скажите, партии, которая уверена в своих силах, уверена, что ее идеи поддержатся подавляющим большинством, закрепленная в Конституции, декларированная руководящая роль? Если партия в этом не уверена – тогда другое дело. Но я думаю, нам нельзя терять уверенность. У партии есть еще мощный, далеко не раскрытый интеллектуальный потенциал. И вообще за политическое лидерство, за власть партии еще можно побороться, как говорится, на равных, и без этой статьи…
Зал зашумел, загудел. Я замолчал. Ведущий пленум М.С. Горбачев попросил, чтобы я продолжил: «Вы же свое мнение высказываете…»
Да, я высказываю свое мнение. И я считаю, что вопрос не в том, что надо отдавать кому-то политическую власть. Политическая партия, которая не стремится к власти, – это нонсенс, нелепость какая-то. Это не партия. Такого не бывает.
Но надо все-таки увидеть, что эта статья и борьба ЦК за ее сохранение работают сегодня не на партию, а против партии. Дает лишние очки нашим политическим противникам. И партия должна была (может быть, здесь мы уже опоздали) давно выступить с такой инициативой – не нужна партии шестая статья! Мы потеряли время. Но все равно сегодня должны рассмотреть этот вопрос. Хуже будет, если его рассмотрит съезд. Хуже будет.
Думается, что активным членам партии эта статья не нужна вообще, а пассивным членам партии и эта статья не поможет. Это совершенно очевидно…
Предложение принято не было. Но уже через четыре месяца, в марте 1990 года, пленум ЦК под давлением масс вынужден был согласиться с отменой 6-й статьи Конституции. Партия проиграла. Однако выводов она не делает. В ней ничего не меняется, если не считать бурно размножающегося вируса национализма. Авторитет КПСС продолжает падать. Идет дискуссия об образовании Российской компартии, спешная подготовка к XXVIII съезду.
Съезд действительно был нужен для того, чтобы прежде всего изменить программу партии, отказаться от идеологических догм, приведших к краху экономики. Изменить Устав с учетом процессов «суверенизации» и демократизации.
29 июня 1990 года я выступил на пленуме ЦК КПСС с предложением строить КПСС как Союз компартий союзных республик. Представил в редакционную комиссию «свой» проект устава. Предлагал предстоящий съезд прервать с тем, чтобы уже в декабре 1990 года, возобновив работу, утвердить новую программу партии. Тогда я уже был убежден, что спасение партии не в степени ее внутренней демократизации, а в смене целей, в смене программы, повороте к политике здравого смысла, в признании возможности существования частной собственности.
Затеяв перестройку, КПСС, сама того не ведая, начала путь к своему политическому самоуничтожению. Здесь находилась большая потенциальная опасность для страны. Парадокс состоял в том, что задачи реформирования конгломерата нашей старой жизни невозможно было решить как без КПСС (это – единственный механизм), как и без того, чтобы партия, все «склеивающая», постепенно бы перестала быть таковой.
Взамен должны появиться другие связи, более тонкие, сложные и разнообразные. А КПСС нужно было превратиться в обычную политическую партию, одну из частей политического спектра. И главное, на какое-то время при этом постараться остаться правящей партией.
Но этот парадокс оказался неразрешим. Процесс перестройки запущен, общество готово принять перемены, но механизм «буксует», КПСС оказалась не способной к принципиальным изменениям и в себе, и в стране.
В условиях идеологических разногласий и путаницы моя позиция по отдельным вопросам, отличная от официальной линии КПСС, не оставалась незамеченной и, конечно, не могла не привести к тому, чтобы определенные силы в руководстве КПСС потребовали у Горбачева отставки «министра-демократа».
Едва ли я мог бы дольше задержаться на посту руководителя Министерства внутренних дел, которое всегда: и в годы культа, и в годы застоя – было опорой КПСС, если бы только делал вид, что «перестраиваю систему» для работы в условиях демократии и многопартийности, оставляя все по-старому. Если бы, пусть даже негласно, считал для себя указания политбюро выше Закона. Я не мог этого делать.
Ознакомительная версия.
