И вот поздней ночью четырнадцатого у комдива раздается телефонный сигнал.
- Товарищ десятый, на Ловати пойман немецкий подполковник в штатском платье. Это звонят соседи...
- Понятно. Спасибо... - у комдива засверкали глаза.
Война полна неожиданностей. В том числе мгновенных, порой непостижимых уму, фантастических. Их пережила наша дивизия под Великими Луками множество. И все-таки каждая новая неожиданность поражала соображение. Неужели такое бывает на белом свете?
Такой сногсшибательной новостью явилось в этот раз появление в штабе эстонской дивизии подполковника фон Засса. Да, да, того самого прусского барона, исполнителя рискованных замыслов, начальника Великолукского гарнизона немцев, любимца фельдмаршала фон Клюге, который держался до последнего патрона. Впрочем, теперь уже не держался. Стало совершенно очевидно: штурм крепости надо начинать немедленно, доведя до сведения наших и немецких солдат о пленении бывшего начальника гарнизона Великих Лук.
Штурм начался пятнадцатого января в одиннадцать часов утра. Двадцатипятиминутный артиллерийский налет. Бомбовой удар девяти самолетов.
А остальное все пошло своим чередом. Все было так, как разрабатывалось в штабах и в солдатских блиндажах. Бойцы с шипами на обледенелых скатах вала. Пулеметы на волокушах. Орудия на прямой наводке. Навесной огонь минометов.
Вначале удалось зацепиться за крепость с северовосточной стороны. Командир отделения Георгий Тетерин затащил на вал пулемет. Рядом с ним лег комсорг роты Иван Волков. Оба молодые, двадцатилетние безусые ребята.
Бой шел весь день, но мы не имели успеха. Немцы бросили против штурмовых групп свои только что прорвавшиеся из Новосокольников танки. К вечеру наши группы были выбиты из крепости.
С наступлением сумерек на крепостной вал скрытно поднялись истребители танков во главе с Николаем Романовым. Началась подготовка второй атаки. Она грянула в девять часов вечера без выстрела. Немцы не ожидали ее, полагая, должно быть, что после дневной атаки у нас не хватит ни сил, ни настойчивости. Но наши истребители блестяще выполнили поставленную задачу. Вслед за ними артиллеристы вкатили на вал пушку, в упор расстреливая врага внутри крепости. А дальше начались рукопашные схватки в траншеях.
Конечно, там, на валу, опять были наши вездесущие Голубков и Ипатов. Рядом с ними действовали разведчик Николай Семакин, связист Александр Максимов, командир орудия Николай Воронцов, ездовой Владимир Захаров, санинструктор Николай Кузьмин Козлов. Напоследок, к утру, не стерпел и старшина Лекомцев. На вал забрались многие командиры батальонов и рот. Всю ночь, до утра, руководили боем в крепостных траншеях капитаны Кострецов, Дивин и Гареев.
У подошвы крепости находились командиры полков и работники политотдела дивизии. В двухстах метрах от крепости был оборудован наблюдательный пункт комдива.
К утру, видя полное свое поражение, гитлеровцы начали растекаться из крепости по скрытым выходам. Вышло около ста человек. Прошли более полукилометра. Наткнулись на штаб артиллерийского полка и были разгромлены и пленены.
В семь утра в дымке предрассветного тумана взвился над крепостью красный флаг, и в ту же минуту командир штурмового батальона доложил комдиву, что крепость пала. Кроник со своими ближайшими помощниками тотчас же появился во дворе крепости. То, что предстало его взору, было трудно описуемо. Все вокруг выглядело ледовым побоищем. Большая часть гарнизона была уничтожена. Раненые снесены в подвал, где штабелями лежали и ранее погибшие.
Но каким воодушевлением сияли лица наших бойцов и офицеров. Грязные, черные, в ободранных фуфайках и шинелях, с неостывшими автоматами, они выглядели именинниками, шумно поздравляли друг друга, прилаживали тут и там красные флажки.
Кроник прежде всего подошел к командиру штурмового батальона. Обнял, расцеловал и во всеуслышание воскликнул:
- Поздравляю с победой, комендант крепости. Приступайте к исполнению своих новых обязанностей и ни при каких обстоятельствах не сдавайте эту твердыню.
Потом комдив поздравил всех бойцов, обошел ряды и под непрекращающимся огнем противника со стороны вокзала и Новосокольников объявил о представлении к награде участников боев за крепость.
Таким выдалось в дивизии шестнадцатое января сорок третьего года. Годовщина с начала боев под Сычевкой. Два января были совсем не похожи друг на друга.
- Вот и все, - глубоко вздохнул комдив, еще раз обведя взором окружающее.
- Да, - кивнул Букштынович. - Вот и кончились бои за Великие Луки.
- Теперь дальше, на запад.
- На Кенигсберг, Варшаву, Берлин...
В это время во дворе крепости загромыхали походные кухни. Замелькали белые халаты наших медиков, вызванных к раненым немцам. Тут и там стоял громкий и сочный солдатский говор, который постепенно стал отвлекать от раздумий и командира дивизии. Он смотрел по сторонам, на радостную суетню своих солдат, примечал их обгорелые шинели и полушубки, серые валенки, ставшие давно черными, слушал звон котелков, шутки и прибаутки и вдруг рассмеялся, поворачиваясь к своему заместителю.
- А что, Михаил Фомич, не хватить ли и нам солдатской каши?
- После работы можно, со вчерашнего дня ни росинки во рту, - в тон комдиву ответил Букштынович.
- Пошли, попросим.
В этот миг над крепостной колокольней взвился еще один яркий красный флаг и так затрепетал на холодном ветру полотнищем, что стало слышно на земле.
- Ура-а! - загремело кругом.
Комдив посмотрел на своих солдат, понял их состояние и вместе со всеми гаркнул простуженным басом:
- Ура! Ура победителям!
И от этого ему стало хорошо-хорошо, как не было ни разу за время войны, а может быть, и за всю жизнь.
Ворота в Белоруссию
Под Новооокольниками
Благодарность народа
Сразу же после падения Великолукской крепости войска третьей ударной армии, в которую входила наша дивизия, широким фронтом повернули свои штыки к Новосокольникам. Так называемая репетиция перед завтрашним штурмом Кенигсберга, Варшавы и Берлина была завершена. Кончились наши бои на два фронта, кончились возможности каких-либо авантюр противника, кончилась карьера бесноватого фон Засса и надежды на него гитлеровских фельдмаршалов. Мы выдвигались на самую западную точку советско-германского фронта, на острие великой битвы, отсюда прямо нацеленное на Прибалтику.
Все это возвеличивало престиж нашей ударной армии, несмотря ни на что, с честью выполнившей свою историческую миссию. Это же поднимало и гордость наших воинов, которая была дороже наград.
Около четырех тысяч солдат и офицеров нашей дивизии за великолукскую операцию были удостоены орденов и медалей. Были установлены праздники двух полков. Тринадцатое декабря, начало штурма Великих Лук и освобождение западной части города, по праву отдавалось 1190 стрелковому полку, а шестнадцатое января, день падения крепости, - 1188 полку. В конце января весь личный состав дивизии получил благодарность Верховного Главнокомандующего. Значит, не забыл нас представитель Ставки и, хоть посердился за слишком долгие бои у крепости, все-таки сохранил о нашей дивизии добрые воспоминания.
