Немногословный нападающий — знаменитый, но почти непонятый — продолжает очаровывать и через двенадцать лет после ухода из спорта. На «Олд Траффорд», где в составе «Манчестер Юнайтед» футболист завоевал четыре титула за пять сезонов, фанаты до сих пор скандируют: «Ооо, ааа, Кантона».
Как следует из книги Филиппа Оклера (Philippe Auclair) «Кантона: бунтарь, мечтающий стать королем»[30], в 2008 году по результатам опроса, проведенного в 185 странах спонсором Премьер-лиги банком Barclays, Кантона был признан «самым любимым игроком всех времен»». Нынешним летом проявились два новых симптома кантонамании: биография Оклера и фильм Кена Лоуча «В поисках Эрика» (Looking for Eric), в котором спортсмен сыграл сам себя.
Француз был не лучшим футболистом, которого видела Премьер-лига: немного медлительный, не выигравший ни одного международного турнира. Но любовь к нему болельщиков приобрела фантастические размеры. Произведения Оклера и Лоуча, при всех имеющихся недостатках, объясняют, почему в 1990-х годах этот игрок стал важной фигурой для «Манчестер Юнайтед» и всего английского футбола, — он появился в нужный момент.
Футболист, прибывший в январе 1992 года из Франции, прославился неудачами. К двадцати пяти годам сменил шесть клубов. Ненадолго покидал футбол, так как в ходе заседания дисциплинарного комитета каждого из его членов назвал «идиотом». Игрок также являлся признанным коллекционером красных карточек. Но Англии он был нужен.
В начале 1990-х страна, некогда великая империя, погрузилась в экономическую депрессию и, кроме того, находилась в достаточной изоляции от материка. Кантона приблизил Британию к Европе. Действие фильма Лоуча, трогательного и местами сентиментального, происходит в современном Манчестере. Появление на экране футболиста вызывает визуальный шок: мрачный город, среди тучных, одутловатых местных фанатов — невозможно красивая фигура. Но в 1992 году шок был еще сильнее.
Английский футбол тогда был таким же потрепанным, как и сама Англия. «Скучным, иногда грязным занятием» называет игру той поры Оклер, известный, кстати, не только как журналист, но и как инди-музыкант, выступавший под псевдонимом Луи Филипп. Он три года путешествовал по Британии и Франции, собирая материал для своей обстоятельной, честной, хотя местами претенциозной, книги. И, кроме того, часами заставлял себя пересматривать видеозаписи матчей с участием Кантона.
Британские команды того периода состояли преимущественно из «одноногих защитников, любителей силовой борьбы, и гигантских центральных полузащитников, вообще не понимающих, что такое футбол». Игроки зачастую попросту барахтались в грязи. Недоверие к тому, что называлось «континентальным стилем», было настолько велико, что даже после того, как Кантона помог «Лидсу» выиграть важный титул, футболиста продали в «Манчестер Юнайтед» всего за 1,2 миллиона фунтов. Узнав цену, тренер клуба Алекс Фергюсон недоуменно спросил у своего ассистента Брайана Кидда: «Ему что, отрезали ногу?» Когда Эрик ушел, сын тренера «Лидса» Говарда Уилкинсона, заключившего сделку, расплакался.
Но Кантона оказался достаточно сильным и выдержал все неистовство английского футбола. «Люди не понимают, каким выносливым он был», — пишет Оклер. Француз оказался способным не только преодолеть бешеный напор, но и создать из него порядок. В Англии много лет не было такого игрока. Казалось, он всегда знал, в какой точке поля находятся остальные. Мог почти незамеченным пробраться между линиями защитников и полузащитников и отправить мяч туда, куда хотел, с той скоростью и по той траектории, какие задумал. Пока вокруг него бесновались гиганты, он спокойно делал свое дело.
Фергюсон сказал Оклеру, что Кантона — один из тех игроков, которые «учат тому, что ты не знал о футболе и чему невозможно научиться, потому что до их появления никто и представить не мог, что такое возможно».
С тех пор английский футбол обогатился Деннисом Бергкампом, Джанфранко Дзолой, Тьерри Анри, Криштиану Роналду. Но в начале 1990-х футбол высочайшего уровня стабильно демонстрировал только Кантона. Он был именно тем игроком, которого искал Фергюсон. Тренер понимал, что «Юнайтед», в последний раз выигравшему титул лиги в 1967 году, пора отказаться от традиционного британского стиля. Француз показал и ему, и молодежи вроде Райана Гиггза и Дэвида Бекхэма, как это сделать.
По словам Фергюсона, он приобрел «идеального футболиста в идеальную команду в идеальный момент». И, возможно, успех в «Юнайтед» Кантона, не самым красивым образом покидавшего почти все другие клубы, — главный триумф тренера, не менее важный, чем победа в Лиге чемпионов. Наставник быстро подобрал ключ к простой натуре спортсмена — всегда принимать его сторону, даже если тот не прав.
Но француз оказывал влияние на английский футбол не только на поле, но и за его пределами. Он отличался от других. Так, почти все игроки называют себя «профессионалами», а Кантона считал себя художником. Не случайно Лоуч сделал его практически соавтором. Кажется, играющий самого себя футболист использует фильм, чтобы поведать зрителям что-то важное.
Кантона разбирается в искусстве: занимается живописью, фотографией, пишет пьесы, читает стихи, Говорят, будто однажды чуть не перешел во французский клуб, получив в подарок от его президента работу Хоана Миро. Свою работу он также рассматривал в качестве одной из форм искусства. Однако, по мнению Оклера, для Кантона «художник» — это тот, кто абсолютно свободен в средствах самовыражения. И, провозгласив себя таковым, француз стал воспринимать игру как перформанс.
Профессионал нацелен только на то, чтобы просто выиграть. А Кантона стремился продемонстрировать себя фанатам. Его раздражало, что во Франции болельщики, как правило, равнодушны и критичны. Английские зрители ему нравились больше: их так много, они такие шумные и сидят так близко к полю. «Всего через два месяца я чувствовал себя как дома, — вспоминает футболист. — Теперь, когда я овладел мастерством водить машину по неправильной стороне дороги, мне ничего не страшно».
Профессионал, которого не интересуют фанаты, проигнорировал бы оскорбление Мэтью Симмонса, нанесенное ему в «Кристалл Пэлас» в 1995 году. А Кантона вскочил на трибуну и ударил болельщика ногой. Для него драка была поступком художника. И пас мимо защитников, выполненный пяткой, тоже расценивался как самовыражение. Впрочем, как и неудачная попытка научиться играть на трубе, когда его на девять месяцев отстранили от игр за побоище с Симмонсом и внезапные вспышки агрессии.
