Ознакомительная версия.
94
Заповедное место, убежище; букв. «поле, дающее убежище» (франц.).
С. И. Лесовский (1782–1839) – внебрачный сын князя Н. В. Репнина.
Граф Александр Дмитриевич Гурьев – одесский градоначальник.
Известия Одесского библиографического общества при Имп. Новороссийском университете. 1912. Т. I. Вып. 9. С. 357.
Письмо М. С. Воронцова к К. В. Нессельроде от 28 марта 1824 г. (на французском языке) цитируется в переводе П. А. Ефремова (Русская старина. 1879. № 10. С. 292–293); при сверке с французским текстом в перевод внесены незначительные редакционные поправки.
Н. М. Лонгинов – личный секретарь Императрицы Елизаветы Алексеевны. Всецело обязанный своим возвышением отцу М. С. Воронцова – графу Семену Романовичу, Лонгинов много лет преданно выполнял различные поручения Воронцовых при Дворе.
Модзалевский Б. Л. Пушкин. Л., 1929. С. 84.
Ср. замечание Пушкина в письме к П. А. Вяземскому (июнь 1824 г.): «Европейская молва о Европейском образе мыслей графа Сеяна (т. е. Воронцова. – Л. А.) обратит всю ответственность на меня» (XIII, 98).
Модзалевский Б. Л. Пушкин. С. 85.
Пушкин и его современники. Вып. XVI. СПб., 1913. С. 68 (на французском языке).
Модзалевский Б. Л. Пушкин. С. 85.
Одесский обл. архив. Архив бывш. Новороссийского и Бессарабского генерал-губернаторского управления, секретная часть, 1824 г., д. № 7, л. 14.
Там же. Л. 14–14 об.
Вигель Ф. Ф. Записки. Ч. 6. М., 1892. С. 171–172.
Сербский Г. П. Дело «о саранче» // Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. Вып. 2. М.; Л., 1936. С. 279.
Барон Отто Германович Пфейлицер-Франк (1778–1844) – одесский знакомый Пушкина, в середине 1820-х годов адъютант Воронцова. По отзывам современников – изрядный сплетник.
Вигель Ф. Ф. Записки. Ч. 6. С. 172.
Архив кн. Воронцова. Кн. 40. С. 12–13 (подл. по-франц.).
Красный архив. 1930. Т. I (38). С. 179 (подл. по-франц.).
Об одесских мотивах «Сцены из Фауста» подробнее см. мою статью «Автобиографический мотив “Сцены из Фауста”» // Arion. В. 3. Bonn, 1996. S. 25–37.
«с этим чудовищем, с этим выродком-сыном» (франц.).
Цитируется по первоначальной редакции.
Удивительно, что это стихотворение, представляющее собой совершенно прозрачную поэтическую метафору, комментируется в советских собраниях сочинений Пушкина по-другому. См. ниже миниатюру «Непогода и Аквилон» (стр. 236–238).
Анна – по-древнееврейски «благодать»; Пушкин обыграл значение ее имени и в другом обращенном к ней стихотворении «Хотя стишки на именины» (II, 446).
См.: Непричесанная биография. С. 124–129.
«Он очень не поладил с мужем», – пишет А. П. Керн (Керн. Воспоминания. С. 155).
В заключительных строках обыграно грубоватое просторечие: «с… духами», то есть «много о себе воображает», которому здесь придан еще и дополнительный смысл – «недотрога».
Это, конечно, не охотник, как иногда считают (ср. Цявловская Т. Г. Рисунки Пушкина. М., 1980. С. 108–110): на охоту не надевают такую шляпу; ни ружья, ни других охотничьих атрибутов у всадника нет; а что касается собаки, то известно, что Пушкин всегда появлялся в Тригорском с большими собаками (см. Керн. Воспоминания. С. 40).
Нетти – Анна Ивановна Вульф, еще одна племянница П. А. Осиповой, появление которой в Тригорском в марте 1825 г. вызвало мимолетное увлечение Пушкина.
Из воспоминаний Керн видно, что из опасения вызвать ревность П. А. Осиповой она даже воздерживалась от поездки в Тригорское, причем она считала, что Пушкин перестал ей писать «из угождения» к Осиповой (Керн. Воспоминания. С. 154).
Пушкин в воспоминаниях. Т. 1. С. 416.
Как это выглядело на практике, вспоминает А. П. Керн: «Муж нянчился с детьми, варил в шлафроке варенье, а жена гоняла на корде лошадей или читала Римскую историю…» (Керн. Воспоминания. С. 340).
Цявловская Т. Г. Рисунки Пушкина. М., 1980. С. 65–70.
Фомичев С. А. Рабочая тетрадь Пушкина ПД № 835 (из текстологических наблюдений // Пушкин. Исследования. Т. XI. С. 56.
Эту атрибуцию подтверждает и характерная выпяченная нижняя губа; ср.: «Рот ее (Осиповой. – Л. А.)… не очень велик… но нижняя губа так выдавалась, что это ее портило» (Керн. Воспоминания. С. 152).
См.: Фомичев С. А. Указ. соч. С. 55.
Комментируя это стихотворение, С. А. Кибальник справедливо замечает, что его «поэтическая мысль… заключается в предпочтении зрелой красоты красоте юной, рано отцветающей», однако его дальнейшие рассуждения о якобы связи стихотворения с увлечением Пушкина Анной Вульф сделаны без достаточного внимания к относящимся сюда фактам (Временник. Вып. 25. СПб., 1993. С. 107–108).
По предположению В. П. Старка, стихотворение адресовано А. Н. Вульф (Временник. 1978. Л., 1981. С. 116–125). Исследователь убедительно обосновывает, что стихотворение могло быть обращено только к одной из обитательниц Тригорского, однако совершенно безосновательно исключает из рассмотрения П. А. Осипову. В феврале 1825 г., когда создавалось стихотворение, Пушкин не только не ухаживал за Анной Николаевной, но стремился охладить ее чувство к нему (см. выше). К тому же преподнести престижный литературный альманах дочери, минуя глубоко интересовавшуюся литературой хозяйку дома, было бы просто неприлично.
Впрочем, от проницательного взора А. П. Керн не ускользнули «снисходительность и нежность к ней <Осиповой> Пушкина» (Керн. Воспоминания. С. 148).
Ознакомительная версия.
