О мимозе
О том, что существует растение мимоза, я, конечно, «слышала» давно, раньше, чем увидела веточки мимозы. Сначала я даже не знала, что это такое — кусты или деревья, тем не менее представляла растение в виде раскидистого куста, с листьями примерно такой формы, как у смородины, а цветы мимозы представлялись форме очень маленьких розочек, таких маленьких, какими бывают самые маленькие пуговицы.
Когда же мне впервые преподнесли ветку цветущей мимозы (к тому времени я уже знала запах духов «Мимоза»), я просто не поверила, что это мимоза, подумала, что надо мной подшучивают. «Увидела» я мелкие листья и совсем маленькие цветочки. Так скромна была эта веточка по сравнению с теми пышными и нарядными ветками, которые представлялись мне! Но эта одинокая веточка вдруг показалась мне почему-то знакомой… Вот очень туманно, неопределенно обрисовывался какой-то неясный образ — сначала в виде паутины, в виде тончайшей кисеи, потом как сетка, потом как палочки. Далее воображение нарисовало отдельные ветки, и, наконец, целое дерево возникло в моем представлении. И вот мне стало припоминаться, что еще в раннем детстве, где-то на юге, я взобралась на забор палисадника, потому что ощущала очень приятный запах чего-то. Чего именно? Не знаю. Было ли это весной или летом, не могу сказать, я в то время была очень мала для того, чтобы сознавать разницу между теплой южной весной и летом. Помню, что было тепло, вот и все.
И сейчас я представляю себе тот момент, когда я, совсем маленькая, с большими усилиями и, наверное, разрывая платье, карабкалась на забор и прикасалась руками к нижним веткам какого-то дерева с мелкими листьями и с еще более мелкими цветочками, которые так приятно пахли. Я очень полюбила это дерево и хранила о нем воспоминания, как о чем-то близком и дорогом моему сердцу. Да, наверное, это была мимоза, потому что подаренная мне веточка очень была похожа на те ветки, что я осматривала на дереве.
До сих пор я не в состоянии вспомнить, где я тогда находилась, когда видела это дерево, сколько мне было лет и т.д., но я всегда вспоминаю об этом дереве, когда думаю о юге.
Как-то в Москве в конце марта, когда еще бушевала метель, ко мне зашла одна приятельница, с которой я в то время была очень дружна и, кстати, представляла ее очень хорошенькой и столь же доброй и чуткой; она преподнесла мне целый букет мимозы. Я лежала больная и поэтому была особенно тронута ее вниманием. Но этот букет пробудил в моей памяти целый рой воспоминаний и представлений. Вновь и вновь представлялось мне мое любимое дерево, а также мои поездки на юг, когда я уже была сознательной и понимала окружающее. В благодарность за букет мимозы я написала приятельнице несколько строк своих стихов, которые начинались так:
Вы пришли ко мне с букетом
Нежно пахнущей мимозы,
С теплым, дружеским приветом,
Как весной приходят грезы…
Кончались же стихи так:
Ваш букет, моя подруга,
Пробудил во мне желанье
Видеть жизнь родного юга,
Вспомнить юные мечтанья.
Не раз мне приходилось читать или слышать о том, что чай пьют из пиал. Пиалы представлялись мне в виде больших чаш с двумя ручками по бокам для того, чтобы их можно было брать обеими руками. Ручки эти охватывали чашу от краев до донышка и представлялись мне в виде переплетенных линий, наподобие не совсем правильных решёточек.
Когда же мне довелось у одних знакомых увидеть настоящие пиалы, я их не узнала — они оказались совсем без ручек и настолько велики, что мне трудно было держать одной рукой пиалу с чаем. Всё же по величине они уступали тем пиалам, которые представлялись мне раньше.
Кого мне напоминала прическа Р. М.
Однажды Р. М., сидя перед зеркалом, придумывала всевозможные виды причесок. Я как раз к ней подошла в это время, и она дала мне осмотреть какое-то сооружение из волос. Я давно читала романы А. Дюма (да и не только Дюма), в которых описывались причёски и туалеты придворных дам. Осмотрев новую прическу Р. М., я живо представила себе парик (настоящих париков я никогда не видела) и прически, давно вышедшие из моды.
— Вы похожи на придворную даму Людовика XIV, — сказала я.
Р. М. засмеялась:
— Почему вы так думаете? Разве вы были знакомы хотя бы с одной дамой двора Людовика XIV?
— Нет, я там не была, но знаю, что с такой прической вас непременно бы допустили ко двору короля.
Очень многие зрячие, не будучи знакомы со слепыми, задают мне целый ряд таких вопросов: «Кто вам выбирает одежду по цвету и фасону? Кто советует вам купить именно это, а не другое платье? Кто подбирает обстановку и прочее убранство для вашей комнаты? Кто расставляет в комнате мебель? Почему предметы стоят именно так, а не иначе?» и т.д.
Если я отвечаю, что почти все выбираю сама, на меня смотрят (как мне передают об этом) с большим недоумением, а зачастую просто с недоверием. Однако же это так.
Если я покупаю в магазине, например, готовое платье, я ведь могу осмотреть его и сказать, нравится ли мне фасон и как оно на мне сидит. Все это я отлично воспринимаю руками и моментально представляю, подходит ли мне платье. О цвете же мне говорят, конечно, зрячие. Со слов своих близких я уже давно знаю, какие цвета мне к лицу, и стараюсь придерживаться мнения тех друзей, которые уже пригляделись ко мне и цвету. Иногда лица, сопровождающие меня в магазин, говорят, что цвет такого-то платья или костюма очень мне к лицу, что платье сидит неплохо, и т.д. Но если мне лично кажется, что платье на мне не так хорошо, как кажется зрячим, — узко или широко, коротко или длинно — я этой вещи не куплю.
Тоже самое происходит при покупке всех других предметов. Я выбираю качество, фасон, форму, размер и пр., а о сочетании цветов мне говорят зрячие. К сожалению, у каждого зрячего свой вкус и, если бы я стала выслушивать всех зрячих, то, наверное, ни когда бы ничего не купила. В этих случаях я выбираю двух-трех человек и узнаю, нравятся ли их вкусы другим зрячим; и если большинство разделяет их вкус, то с мнением этой двойки или тройки я считаюсь больше, чем с мнением других людей.
В отношении расстановки мебели в комнате я чаще всего поступаю по собственному усмотрению, исходя из того, что для меня удобно или неудобно. Прежде чем расставить вещи, я должна тщательно изучить комнату. Только после этого я чувствую себя совершенно свободно в своей комнате. Если же у меня бывают зрячие гости и, забывая о том, что я не вижу, производят в комнате беспорядок — бросят стул среди комнаты, поставят посуду не там, где обычно ставлю я, — меня это раздражает, и я отказываюсь понимать, почему зрячим так нравится беспорядок. Однажды подруга пила воду и оставила чашку на краю стола. Я же была уверена, что чашка стоит на своей обычном месте. Я хотела стереть со стола крошки, размахнувшись рукой, свалила чашку на пол, она разбилась.
