Второе: командиру 5-й гвардейской мотострелковой дивизии и командиру 17-й пехотной дивизии сформировать сто боевых групп в составе: танк, два-три бронетранспортера или БМП, 25–35 человек смешанного состава — к утру завтрашнего дня. Ответственные — генералы Шкидченко (по 17-й пехотной дивизии) и Панкратов (по 5-й мотострелковой дивизии).
Третье: в течение дня к наступлению ночи Герат обложить со всех сторон силами 5-й и 17-й дивизий, прикрыв все выходы и входы в Герат.
Четвертое: с наступлением темноты вести мощный непрерывный огонь из всех видов оружия с использованием тысяч осветительных ракет, имитируя атаку на Герат по всему периметру. Заставить моджахедов ждать неминуемого штурма города.
Пятое: с утра — время «Ч» установлю дополнительно — с 24-х направлений, разбив на четыре сектора, эшелонируя в три-четыре эшелона группы, вслед за танком, БТР и БМП — идти по Герату на соединение в центре города у генерал-губернаторства и радиостанции. На выстрел — да простят меня Господь Бог и Аллах — отвечать залпом. Да, залпом!
В выполнении этих задач иметь ввиду главное — избежать кровопролития. Для этого — сегодня днем и вечером разбрасывать листовки следующего содержания: город окружен, моджахеды, сдавайтесь, оружие выбрасывайте за дувалы. Кто будет сопротивляться, подлежит расстрелу на месте, кто сдастся — будет помилован.
Секретари ЦК НДПА закивали головами: согласны.
— Кто подпишет эту листовку?
Встал Нур Ахмет Нур, встал и Салех Зерай.
— Подпишем мы…
Я посмотрел на Черемных. В его глазах мелькнул сигнал — «против». Я поблагодарил Нура и Зерая за их смелость, но сказал, что пока не надо подставлять под удар партию.
— Думаю, что вернее будет подписать листовку… — Я медлил. Тогда встал министр обороны Рафи… — Верно, министру обороны.
Встал и Наджиб.
— Верно, — говорю, — и председателю СГИ.
Помявшись, Сарваланд тоже встал.
— Я подпишу. Как уполномоченный ЦК НДПА по зоне Герат.
— Общий расчет сил и средств, времени исполнения и общее руководство по очистке Герата, Владимир Петрович, возлагаю на тебя!
— Есть!
— Все свободны.
Я остался в автобусе один со своими тяжелыми раздумьями. Правильно ли все сделано? Сам себя утешал, что да, правильно. Прошло много лет, и теперь я себе говорю: в той обстановке именно так и надо было действовать.
Примерно через полтора-два часа, в 12–12.30 первая четверка вертолетов начала облет Герата. А дальше все пошло как и было согласовано. Теперь — кто кого перехитрит… Мне нужна была победа. Только — победа.
Все мои товарищи, кто получил задачу, разъехались в войска.
Со мной оставался Илмар Янович Бруниниекс, он постоянно принимал информацию. Генерал-губернатор подтвердил, что он прочно занял оборону, и генерал-губернаторство не будет сдано. Охрана радиостанции была тоже надежной, а мы передали, чтобы ждали подкреплений.
— Илмар, критикуй мое решение, и, как всегда, прошу, без поблажек.
За пятнадцать лет совместной службы у нас с Бруниниексом сложились достаточно демократичные отношения. Я любил и ценил ум этого несколько медлительного, трудолюбивого и честнейшего латыша. Он всегда был мне необходим и в 38-й армии в Ивано-Франковске, и в Центральной группе войск в Чехословакии, и в Прибалтийском военном округе в Риге — всюду он был моей совестью.
Он медлил с ответом. Очевидно, взвешивая суть каждого слова.
— При всэй жэстокости, дэрзости и нахальствэ моджахедов — они всэ трусы. И правильно рэшили: надо их подавить тэм, чэго они нэ ожидают. Увидитэ — всё будэт нормально…
— Спасибо, Илмар.
К вечеру с вертолетов уже сбрасывали листовки.
Продолжали стягиваться к окраинам Герата полки 5-й мотострелковой дивизии и 17-й пехотной дивизии, шло формирование боевых групп. Их состав я уже называл. И если умножить их численность на 100, то получится несколько тысяч бойцов.
Это будут хорошо подготовленные и вооруженные группы, и задача у них будет одна — очистить улицы Герата от моджахедов. При этом на их выстрел отвечать залпом. А что касается чистки дворов и досмотра жилищ — это, конечно, возлагалось на организацию Наджибба, его Хад и на Царандой.
Ночь прошла без сна, но по плану. С интенсивной стрельбой, пусками ракет. То есть проводилась массированная дезинформация. Противник хитрил, и я тоже хитрил. Он хотел добиться штурма Герата, чтобы всему миру показать: смотрите, мол, как русские стирают с лица земли афганский город, уничтожая стариков и детей. На это мы, конечно, пойти не могли. Но и оставлять город в руках противника тоже не могли. И мы давали ему возможность подумать, что делать, исходя из якобы готовившегося нами беспощадного штурма Герата.
Вокруг Герата бушевал огненный смерч. Небо над городом стало золотым. И этот яркий свет, и грохот орудий, и треск пулеметов и автоматов — все это вводило меня в мрачные мысли, так контрастировавшие с фейерверком — «работой огня»! — над городом. Я словно видел обезображенные страхом лица горожан… «И нечестивые падут, объяты пламенем и прахом.» Мне вспомнились тогда эти пушкинские строки из «Подражаний Корану». И тяжесть содеянного уже давила меня, и мучительно было сознавать: иного способа расправиться с противником — нет.
Бруниниекс получил по рации доклад командира батальона: муллы молятся, взывают к Аллаху.
Вразуми же ты их, Всевышний! Ведь, действительно, все превратится в прах!..
Сто групп сформировать не успели. От 5-й мотострелковой дивизии, где более организованно шла эта работа, удалось создать 40–50 групп. А в 17-й пехотной дивизии — пока она вышла из боя и пока вышла на свое направление (а времени-то было крайне мало) — удалось создать всего до 20–30 боевых групп. Ночь ушла на подготовку этих групп. Еще раз проводилась проверка готовности и еще раз взвешивались шансы: будет ли успех?
Еще я решил: с рассветом через каждые 30–40 минут над Гератом должны летать звенья истребителей-бомбардировщиков, утюжа и утюжа город. И с рассветом еще раз разбросать листовки, и постоянно продолжать облеты Герата по кругу четверками — восьмерками вертолетов с ревущими на них сиренами, все сужая и сужая круги от окраины к центру.
Надо психологически подавить, сломать противника, показать ему, перед лицом какой силы он оказался. Тем более что полного и внезапного успеха он не добился. Значит, время им было упущено, хозяевами положения стали мы.
К девяти часам мне доложили, что более 60 боевых групп подготовлено, взаимодействие отлажено, люди хорошо вооружены, накормлены. 20 боевых групп можно пускать первым эшелоном, 20 — вторым и 20 — третьим. А дальше будут на подходе новые группы.
