ее маленьком теле! Пока моих сил хватало лишь на то, чтобы плестись за ней вслед, мысленно перечисляя оставшиеся на вечер дела: пообниматься, почитать сказку, уложить детей спать, составить планы уроков и проверить контрольные.
Когда ближе к полуночи я, наконец, приползла в постель, муж выключил телевизор и улегся на свою половину. Я прижалась к его плечу и положила руку ему на грудь.
– В следующие выходные День матери, – сказал он. – Что бы ты хотела?
О, я хорошо знала, каким должен быть лучший подарок на День матери. Но осмелюсь ли я произнести это вслух? Я попыталась найти более приемлемый вариант: может быть, мне нужен маникюр, подарочная карта или украшение? Нет. На самом деле я хотела одного… только одного…
Я сжала руку мужа, как бы заранее извиняясь.
– Больше всего я хочу, чтобы вы с девочками поехали к папе на выходные.
– Что?
Я порадовалась, что не могла разглядеть его лица в темноте.
– В День матери ты хочешь побыть вдали от семьи?
Я перекатилась на спину и уставилась на вращающийся под потолком вентилятор.
– Ну, это не обязательно должно быть в День матери… просто… когда-нибудь.
Он потерял дар речи. С тем же успехом я могла бы признаться, что на самом деле я не его жена, а рептилоид из далекой галактики, и то он бы не так удивился. Но мне так хотелось побыть дома одной целых сорок восемь часов… Вначале я бы отсыпалась до полудня. Потом ураганом прошлась бы по комнатам, наводя порядок. Затем, может быть, почитала бы книжку. После этого посмотрела бы бессмысленный сериал. А еще лучше – взяла бы напрокат все хорошие фильмы, которые пропустила после рождения детей. Можно было бы не спать до рассвета, вздыхая над романтическими комедиями, как в старые добрые времена. Разумеется, в этом плотном графике нашлось бы место для того, чтобы понежиться в горячей ванне с пеной и съесть пирожное – конечно, не одновременно. Или одновременно— почему бы и нет! Это был бы просто рай на земле!
Я могла сказать все это мужу, но он бы меня никогда не понял. В моей просьбе он не расслышал крайней степени усталости. Зато услышал отказ. И если я не дам ему более адекватного ответа, он будет лежать без сна, тихо страдая, и совесть будет терзать меня до самого утра.
– Но подарочная карта тоже не помешала бы. Мне нужна новая одежда.
Он ничего не ответил, и тогда я сказала именно то, что он действительно хотел услышать.
– Я люблю тебя и девочек. Вы мне дороже всех на свете. Просто я иногда устаю.
С того Дня матери прошло двадцать лет. В конце концов я что-то купила на свою подарочную карту, однако муж не забыл мою искреннюю просьбу. Недавно мы с ним пришли в ресторан и в течение целого ужина наблюдали за одной измученной мамой, которая пыталась угомонить своих малышей.
– Помнишь, как ты попросила меня отвезти девочек к папе?
Голос моего мужа дрогнул:
– Раньше я этого не понимал.
Я погладила его по руке.
– Знаю.
Он вовсе не был плохим мужем – просто не был мамой. С мужской точки зрения, в нашем доме все было прекрасно. Мой муж не осознавал, что его рабочий график, разделенный на дневные и вечерние дежурства, практически оставлял меня в одиночестве. Бабушек и дедушек, которые могли бы прийти на помощь, у нас не было, поэтому я ежедневно отрабатывала по шестнадцать часов. И это продолжалось бесконечно. О, как я мечтала провести выходные в одиночестве…
Теперь наши девочки выросли, и в доме стало тихо. И знаете что? В этом году у меня появилась новая прекрасная мысль об идеальном подарке на День матери. Пожалуй, теперь я попрошу у мужа бриллиант. Думаю, я его заслужила.
Карен Сарджент
Я прогулялся по лесу и стал выше деревьев.
Генри Дэвид Торо
Дом был полон людей. Дети вернулись из школы и разбрелись по комнатам, пытаясь сосредоточиться на своих онлайн-уроках. Свекровь жила у нас уже три недели из-за COVID-19. Собаки валялись в гостиной и на веранде. А муж работал в пустующем доме по соседству и кричал через стену, если ему что-то было нужно.
Мне, человеку, привыкшему к тишине, покою и возможности каждое утро возиться с глиняными поделками, в такой обстановке было непросто. Не успевала я протереть все кухонные столы и поставить в посудомоечную машину чашки, как тут же появлялась очередная грязная тарелка. Молоко чаще находилось снаружи холодильника, чем внутри, все постоянно что-то жевали, двери стучали и хлопали.
Как только я садилась поработать, кто-нибудь непременно о чем-нибудь меня просил. И это вдобавок к стрессу и тревоге, которые я испытывала каждый раз, пока читала или смотрела новости. Случаи заболевания коронавирусом росли. Смертность росла. Мир страдал.
Я была перегружена. Мне нужно было срочно что-то сделать. Куда-то пойти. Оказаться в волшебном месте с далеким горизонтом, широко открытым небом и легким бризом. Мой сад. Мое убежище. Мое пространство.
Я живу в Дурбане, на восточном побережье Южной Африки, в доме с видом на теплый Индийский океан. Пальмы машут ветвями под соленым ветром, в воздухе резвятся желтоклювые коршуны. С берега хорошо видны стаи дельфинов, скользящих по волнам. Неудивительно, что именно здесь находится мое любимое место для отдыха и восстановления сил.
И вот я отправилась в свой сад. Заварила чашку крепкого черного кофе, ароматного и терпкого, натянула на голову яркую кепку, которую купила в Мозамбике несколько месяцев назад, сунула под мышку удобную подушечку. Плотно закрыла за собой заднюю дверь и сделала несколько шагов по направлению к бассейну. Там, под теплым солнцем, меня ждал мой укрытый от ветра пластиковый шезлонг.
Я вытянулась на нем, благодаря небеса за то, что наконец-то осталась одна. Я потягивала кофе, глядя на раскинувшийся передо мной океан, голубой и спокойный. Потом, отставив опустевшую чашку, принялась следить за набегающими на берег волнами. Я смотрела, как они лижут темные скалы и как ласточки с писком разрезают воздух над моей головой. Прислушивалась к наслоениям звуков: сначала – к грохоту и шипению катящихся бурунов, затем – к щебету птиц. Кажется, я различала даже шелест листьев на дереве, растущем далеко в ущелье.
Я глубоко, со всхлипом, вздохнула – так делают дети после истерики. Я не плакала, но была слишком напряжена и взволнована. Еще один вдох, на этот раз менее дерганый – и почувствовала, как
