ней? Она могла бы взять с собой хотя бы меня – была бы девичья поездка. На это мама всегда коротко отвечала:
– Мне нужно отдохнуть от вас, ребята.
В чем логика? Неужели мы настолько плохие? Неужели маме так тяжело с нами жить, что ей требуется двухнедельная передышка? Я пыталась вспомнить, в чем мы могли провиниться. Я помогала маме по дому… иногда. Разве ей не нравилось целыми днями слушать мои рассказы о школе? А что такого сделал мой брат? Он почти не дрался с соседскими детьми. Но если это случалось, у мамы появлялась прекрасная возможность поболтать с их родителями. Чем это плохо? Ну а папа? Хотя… насчет папы я была не уверена. Иногда он жаловался на ее стряпню.
Перенесемся на двадцать пять лет вперед. Я замужем, работаю, забочусь о семье и престарелых родителях и выполняю большую часть домашних дел.
– Куда ты хочешь поехать в отпуск в этом году? – спрашивает мой муж Билл.
Я отрываюсь от чистки раковины, которая опять забилась его волосами.
– Куда угодно, – отвечаю я. – Лишь бы одной.
Он не понимает.
– Ты не любишь путешествовать со мной? – недоуменно спрашивает он.
– Почему же, люблю, – отвечаю я. – Но иногда очень хочется побыть в одиночестве.
Мне действительно нравится отдыхать с ним – так же, как с друзьями или другими членами семьи. Тем не менее временами мне кажется, что я попала в чужой отпуск: мне приходится считаться с тем, что хочет делать большинство, отказываясь от того, что важно или интересно лично мне. Прямо как дома. Я смотрю на засорившуюся раковину и спрашиваю себя: «Это эгоистично?» И сама себе отвечаю: «НЕТ!»
У Билла все еще недоумевающий вид. Он так ничего и не понял. Зато я поняла. Я поняла, почему моей маме так был нужен ее одиночный отпуск. И начинаю планировать свой.
* * *
В первый раз я поехала на Бермудские острова. Я лежала у бассейна и, не отрываясь, читала журналы. Я ходила на пляжи и оставалась там, сколько хотела, не задумываясь о том, что буду готовить на ужин. Я ела, когда хотела, где хотела и сколько хотела. Я ложилась спать, когда хотела, и спала, сколько хотела, каждое утро. Я отдыхала даже от кота, который дома вечно трогал мое лицо лапой, выпрашивая завтрак.
На пять дней и четыре ночи я забыла о засорах в раковине, списках продуктов, дедлайнах, назойливых членах семьи и о визитах к врачу. Пять дней и четыре блаженные ночи в моей жизни были только тишина, покой и возможность делать то, что я хочу. Это было великолепно. Я поправилась на два килограмма и вернулась домой с потрясающим загаром.
Прошло много лет с той первой девичьей поездки. Когда выдается возможность, я езжу одна, но путешествия стоят дорого, и я не могу позволить себе такую роскошь каждый год. Однако это не мешает мне следовать маминому примеру. Всякий раз, когда я устаю и чувствую, что нуждаюсь в перерыве, я делаю его. Час у мастера по маникюру, долгая прогулка по торговому центру или обед с просмотром фильма в одиночестве. Я сама выбираю, что мне делать. Такой отдых ничуть не менее полезен. Поверьте нам с мамой: иногда всем нам нужно провести немного времени наедине с собой.
Моника А. Андерманн
Когда вы хорошо относитесь к себе, вы лучше относитесь к другим.
Соланж Ноулз
«Я слишком устала, чтобы готовить себе ужин. Просто доем хлопья с детского столика. Заодно и похудею». Обычно я думала именно так. Про себя я даже называла этот блестящий план «диетой из хлопьев». Разумеется, она завершилась полным фиаско.
С момента рождения детей я много раз пыталась сбросить вес. Но ничего не получалось. Мне казалось, что думать о правильном питании – это лишнее, если у тебя есть более насущные дела. К примеру, когда трое твоих малышей засовывают бобы друг другу в уши.
Моим дочерям-двойняшкам исполнилось по два года, а сыну – три. Я никогда не отдыхаю. Бывает, что мой муж возвращается с работы и наблюдает, как я, все еще в пижаме, меняю детям подгузники среди гор немытой посуды. Однажды он нашел меня лежащей без движения на кухонном полу со следами макияжа по всему телу.
– Дети залезли в мой ящик с косметикой, – объяснила я, совершенно поверженная. – У меня не было сил их остановить.
– Ты выглядишь как жертва сумасшедшего клоуна, – сказал он. – Сходи куда-нибудь. Я за ними присмотрю.
Я смыла следы макияжа и вышла из дома. По соседству был расположен тренажерный зал. Я отвела глаза. Туда ходили здоровые люди – те, кто уделял время себе. А я так не могла. Развернувшись, чтобы убраться как можно дальше, я наткнулась на вывеску, рекламирующую шестимесячный фитнес-челлендж. Я зажмурилась и ускорила шаг, но афиша как будто отпечаталась на сетчатке моих глаз. Я думала о ней все последующие дни.
Не помню, что именно в конце концов побудило меня записаться на тот челлендж. Хотя нет, подождите. Припоминаю, как мой сын подкинул тарелку со спагетти к потолку, лапша и соус облепили люстру, а близнецы обкакались в унисон от испуга. И в этот момент я поняла, что сдаюсь. Как только муж вернулся с работы, я сказала:
– Разбирайся.
А сама бросилась в спортзал.
– Помогите, – взмолилась я.
Впервые за три года я решила сделать что-то для себя.
Мне назначили тренера по имени Эмили. Она была молодой, подтянутой и обладала энергией человека, у которого не было троих маленьких детей. Я предпочла бы капельницу с ее энергией. Она спросила, каковы мои цели на шестимесячный челлендж. Я ответила:
– Хочу сбросить семь килограммов.
Хотя стоило бы сказать совсем другое. «Я хочу вернуть свою жизнь. Я хочу быть здоровой, чтобы заботиться о детях. Я хочу чувствовать себя сильной». Но в тот момент я не могла сформулировать столь серьезные запросы. У меня все еще были спагетти в волосах.
Эмили вручила мне самые тяжелые гири, которые я когда-либо поднимала в своей жизни, и сказала:
– Хорошо. Значит, через шесть месяцев ты будешь участвовать в шоу по бодибилдингу.
Я тщетно попыталась поднять гири над головой:
– Это там, где женщины позируют на сцене в маленьких бикини?
Она кивнула, хотя на самом деле совершенно меня не слушала. Она искала, какую бы тяжесть мне поднять следующей. Я попыталась объяснить:
– Нет, я не хочу участвовать в шоу. Это страшно. Я просто хочу
